Тайна черного кинжала. Книга вторая
Шрифт:
После нескольких рюмок, когда уже хорошо познакомились и перешли на ты, не сдержавшись, Горошко усмехнулся и спросил:
— Бехруз, а как же аллах и запрет на алкоголь?
— Понимаешь, дорогой Слава, Аллах высоко на небе, а мы под крышей, — рассмеявшись, пошутил Бехруз.
Налаживание боевого взаимодействия прошло в очень дружественной атмосфере, и только глубоко ночью гости поднялись из-за стола.
Командир афганцев предлагал остаться заночевать у них в крепости, но Горошко неожиданно заупрямился, видимо, алкоголь серьёзно ударил ему по мозгам, и не стал вызывать боевую машину, приказав следовать в расположение остальной группы пешком. Для
— Юра, — обратился ко мне по имени Горошко, что говорило о его хорошем настроении, — идёшь справа от меня, пасёшь всю правую сторону.
— Витя, — это уже к сержанту Селиванову, крепкому парню среднего роста, родом из Рязани, — Бери Кочергу и Ахметова. Идёшь в голове, дистанция пятнадцать метров, мы с тарджуманом в центре.
— Саидов!
— Я товарищ капитан! — невысокий, но плотный, широкоплечий чернявый солдат с РПК в руках шагнул к Горошко.
— На тебе с Кочетовым тыловой дозор, идёте в десяти метрах сзади нас, если что, падайте на землю и огонь по своему усмотрению.
Сняв оружие с предохранителей, мы не торопясь двинули к нашей крепости.
Ночной кишлак жил своей жизнью. Тёмные стены дувалов лишь в некоторых местах вплотную подступали к дороге, а в основном шли метрах в пяти-семи от неё. И хотя разведчики шли, не издавая каких-либо звуков, собаки во дворах начинали лаять, загодя передавая эстафету друг другу.
По мере удаления от крепости «зелёных» спиртное из моей головы выветривалось, зато адреналин пошёл в кровь, отчего каждый посторонний шорох вызывал естественную реакцию, и моя голова разворачивалась в его сторону. На секунду отрешившись, я снял установленные мною же шоры, приглушающие шумы окружающего меня мира. Сначала обрушившийся шквал всевозможных ночных звуков человеческого жилья оглушил меня. Какие-то хлопки, шуршание, стуки, шипение, отдалённый вой шакалов и даже свист закипающего чайника постепенно упорядочились и отражались в моём сознании как естественные и не несущие угрозы. Может, именно поэтому, когда я услышал щелчок взводимого затвора в тёмном проходе между дувалами, то мгновенно среагировал, нажав на спусковой крючок своего автомата.
— Ту-ду-ду-ду-ду. Ту-ду-ду. — ожил автомат в моих руках, а сам я ушёл в перекат и замер на обочине дороге.
При первых выстрелах все наши бойцы упали и залегли в круговую оборону.
Ответного огня не было, и Горошко, не поворачивая голову в мою сторону, кинул мне:
— Лейтенант, что там?
— Справа на два часа. Слышал звук затвора автомата.
— Понял. Ждём три минуты и проверяешь, что там.
В населённых пунктах душманы обочины не минировали, и поэтому первые три метра я прополз по-пластунски, а потом приподнялся и сделал рывок к стене дома. Прижавшись к ней, я присел, выставил ствол перед собой и осторожными шажками подобрался к проёму.
Аккуратно вытащил из трофейного китайского «лифчика» фальшфейер, про себя пообещав проставиться старшине роты, который перед самым выездом на боевые на мою просьбу дать мне пиротехнические сигнальные средства, кроме наземного патрона, дымов и сигнальных ракет, дал мне этот морской сигнальный факел.
Отвернув крышку, извлёк шнур с кольцом, зажмурил глаза и резким рывком дёрнув шнур от себя, швырнул загоревшуюся свечу в проход. Заглянув туда через пару секунд, я увидел завалившегося на бок бородатого афганца в чалме и чёрной одежде. Его руки сжимали АК-47, а открытые глаза, уже затуманенные смертью, глядели
Дальнейший осмотр ничего не дал. Моя автоматная очередь перечеркнула его грудную клетку, и когда я бросил фальшфейер, он уже был почти мёртв. Враг был один. И это вызывало недоумение. Оставив его на месте, мы продолжили наш путь.
На следующий день, уже под вечер, сотрудники ХАДа выяснили, что убитый мной оказался местным бандитом, который возвращался домой погостить и случайно нарвался на нас.
Прошло три дня, разведчики ждали караван, который должен был пройти со стороны Пакистана возле кишлака Гилан. Информаторы сообщили, что в идущих машинах находится оружие и медикаменты, предназначенные для крупного укрепрайона душманов, в котором даже был французский госпиталь.
Каждую ночь, ожидая караван, минировалась колея проселочной дороги, частенько используемой оппозицией для доставки боеприпасов, вооружения и снаряжения.
Когда РГСпН (разведывательная группа специального назначения) выходила к дороге крайний раз, было темно, как в заднице у негра, и головной дозор лицом к лицу столкнулся с разведкой духов.
– Мужики, меня не зацепите! — открыл стрельбу из автомата, отпрыгивая в сторону, сержант Серебряков.
Не выдержав шквального огня, духи отошли назад и метров с восьмисот попробовали достать шурави из минометов.
Группа петляла по мандехам, стараясь выйти из сектора обстрела. Наконец между холмами удалось установить связь и вызвать ЦБУ (Центр Боевого Управления).
Доложив обстановку, Болотников в связи с засветкой перед духами запросил эвакуацию группы.
Уже через пять минут три бронетранспортера дежурной бронегруппы вышли из ППД.
Моросил мелкий дождик. Я сидел на крайнем БТРе, свесив ноги в командирский люк, нарушая негласное правило не делать этого. Бывали случаи, при подрыве от удара взрывной волны ломались ноги. Ноги мне жалко, но сидеть на броне боком мне было очень неудобно. Да и шанс нарваться на духов возле расположения отряда был минимальный, а в такую погодку и вовсе невозможный. Какой идиот будет устраивать засаду на шурави в час ночи? Только тот, кто точно знает, что бронегруппа выйдет в ночь, а это вряд ли.
Я пытался убедить себя в безопасности нашей поездки, но холодок страха периодически сбрасывал с меня накатывавший сон, а руки сильнее сжимали холодную оружейную сталь.
В километре от места забора группы Болотникова я все же полностью вылез на броню. Береженного бог бережет! А здесь уже можно было нарваться на врагов…
Забрав разведгруппу, мы в темпе рванули обратно. Была вероятность, что душманы успеют подтянуть свои резервы и попробуют не дать нам спокойно уйти. Повезло. Не успели они.
А нам повезло, не только группу вытащили, но и языка, которого в скоротечном бое захватили бойцы Болотникова. Дух был контужен разрывом гранаты, поэтому и побежал не в ту сторону, не к своим, а прямо на сержанта Свиридова, который и оприходовал его прикладом автомата.
На ПДСП* было тесно от желающих поучаствовать в допросе.
Справка: ПДСП — пункт допроса и содержания пленных. Создавались в отдельных подразделениях специального назначения по приказу с грифом сов. секретно.
Враг оказался не простой, целый заместитель командира бандформирования. И как его угораздило оказаться в головном дозоре духов? Оказалось, домой торопился, в тепло родного очага. А тут русские на встречу. Не ожидал.