Тайна девичьего камня

Мортимер Майкл

— Что, так плохо? — спросил отец.

Ида заметила, что Лассе явно озабочен, а потом, похоже, принял решение.

— Его надо к врачу, — сказал он спокойно, жестом приказывая Иде вести себя тихо. — Дай мне свой мобильник, я позвоню.

Отец кинул ему мобильник и попытался дать сыну бутылку с водой, но в ответ сын только закричал. Теперь он лежал, плотно прижавшись к двери машины. Тем временем Лассе говорил с кем-то по телефону.

— Дело обстоит так, — сказал он, закончив разговор. — Ближе всего Вильхельмина,

но дежурный врач есть в Сторумане.

— Сколько нам туда ехать, — быстро бормотал отец, — сначала на большую дорогу, а потом еще около трех миль?

Сын продолжал плакать, ударяя ладонями по стеклу.

— Помогите! Помогите!

— Наверняка это всего лишь обморожение, — громко сказал Лассе, — коварная штука, может начаться незаметно, я раньше такое видел.

Он опустил перегородку и стал быстро рыться в мешках, лежавших на платформе. В конце концов он достал маленькую зеленую тряпичную сумку, а из нее вынул аптечку с иглами и стеклянными трубочками.

— Это обычный ксилокаин, он всегда при нас, на случай, если в кого-то нечаянно выстрелят.

Он быстро приготовил короткий и узкий шприц.

— Да, сделайте мне укол, — прошептал сын, — сделайте!

— Останови, — велел Лассе, и отец затормозил.

Лассе нагнулся между сиденьями, и Ида увидела, как сын вытянул руки вперед. Светло-розовая кожа начала менять цвет, и на запястье появилось бледное пятно.

— Подожди минутку, — спокойно сказал Лассе и уколол шприцем в нескольких местах на ладонях обеих рук, — сейчас станет легче.

Отец рывком снялся с места и быстро набрал большую скорость. Сын сначала громко стонал, но потом немного успокоился.

Вскоре они выехали на недавно расчищенную пустую трассу Е45. Они миновали указатель на Витбергер, и отец поехал дальше через покрытую снегом низменность сразу же за Норрхеденом. Они опять оказались в лесу. Они проехали Скавшёбю и Винлиндсберг, и им навстречу попалась лесовозная машина.

Несмотря на скорость, глаза у Иды закрывались.

— Черт! — раздался голос отца.

Впереди, через несколько сотен метров, на дороге мерцали две вращающиеся голубые фары стоящей машины.

— Сними маску, — велел Лассе отцу.

Теперь сын только сидел и смотрел прямо перед собой, ничего не говоря. Лассе ботинком запихнул ружье сына под переднее сиденье и вдавил Иду в ее сиденье.

— Притворись, что спишь! Сожмись!

Они замедлили ход. Они уже почти доехали до дороги в Сторуман, на трассе в обе стороны было совершенно пусто, и в конце концов отец остановил машину.

Не успел он открыть окно, как Ида подумала, что в салоне наверняка сильно пахнет спиртным.

— У нас срочный случай, — быстро сказал отец полицейскому. — Мы позвонили в больницу. У него раны от обморожения.

— Давайте немного поспокойнее, — отозвался молодой загорелый полицейский. — Сначала попрошу вас предъявить

ваши водительские права. Выключите мотор. Привет, привет, на заднем сиденье, вы что, устали?

— Привет, — отозвался Лассе. — Послушай, мы в самом деле спешим.

Ида закрыла глаза и почувствовала, как полицейский посветил на нее карманным фонариком.

— Слушай, разбуди сначала девушку. Пусть сядет как следует.

— Но ведь она спит.

— Да, но во всяком случае…

Полицейский посмотрел на права, а потом на отца.

— Подождите, я сейчас вернусь, — сказал он.

Он пошел к своей машине с панорамными голубыми фарами, от которых воздух во всей округе казался плотным и каким-то рыхлым.

Лассе сжал зубы, стало тихо.

— Стефан, — прошептал отец, — как ты там?

В ответ сын только выругался. Все четверо уставились на полицейского, который сидел на переднем сиденье своей машины и говорил по рации, открыв дверь со стороны водительского сиденья и держа в руке права. На дороге по-прежнему не было никаких других машин.

— Послушай, — тихо сказал Лассе, — вот что мне пришло в голову.

— И что? — спросил отец.

— Номерные знаки все еще заклеены серебристым скотчем?

Отец сначала сидел неподвижно. Затем он медленно кивнул и только потом начал ругаться. Он обернулся и посмотрел на Лассе в упор, его зрачки были почти желтого цвета.

— А ты не мог мне об этом напомнить? Ты же такой опытный.

Лассе ничего не ответил.

— Что теперь будет, ты об этом подумал? — спросил отец, ударив по рулю.

Полицейский уже шел обратно к «тойоте». Все сидели прямо. Ида заметила, как у Лассе учащается дыхание. Она вдруг всем телом почувствовала огромное облегчение.

Наконец-то все кончилось, наконец-то! Мы сдадимся…

Она приготовилась выйти из машины, заложив руки за спину, а потом, потом останется только…

— Как мы поступим? — опять спросил отец.

Сын ответил совершенно спокойно:

— А, наверное, вот так.

Ида успела уголком глаза увидеть, как сын одним движением открыл дверь, снял ружье с предохранителя, прицелился и два раза в упор выстрелил в полицейского.

Стало необыкновенно тихо. Сын по-прежнему стоял рядом с машиной, все еще держа ружье в красных руках. Он пошатнулся и, чтобы не упасть, схватился за крышу.

Ида смотрела прямо вперед. Полицейский лежал лицом в снегу между двумя машинами. Он шевелился?

— Проклятый идиот! — закричал Лассе и обернулся. Он открыл дверь машины, быстрым шагом подошел к полицейскому и опустился на корточки.

Как в фильме, подумала Ида. Сын по-прежнему стоял рядом с машиной, из дула ружья шел дымок. Отец остался сидеть за рулем, пристально глядя прямо перед собой. Тут вернулся Лассе. Он подошел к сыну и заставил его вынуть из ружья оставшиеся патроны.