Тайна девичьего камня
Шрифт:
Вдалеке виднелось серое здание, похожее на бункер, залатанное гофрированным железом.
— Пойдем. — Лассе достал свой большой карманный фонарь и вышел из машины.
Ида пошла за ним. Они вместе проползли под шлагбаумом. На фронтоне здания висело несколько указателей.
На одном было написано: «Автомобильный центр 50».
— Что мы тут будем делать? — спросила она. — Здесь что, есть бензин?
Лассе ничего не ответил, а только подошел к плотно запертой двери. Он заглянул в щелку, что-то пробормотал, затем зашел за угол дома и вернулся обратно. Она заметила, что
— Подожди здесь, — велел ей Лассе.
Он пошел обратно, пнул замерзший шлагбаум и поднял его вверх. Затем сел в машину, завел ее, дал полный газ и стал медленно пробираться вперед по снегу.
Вскоре машина была за углом дома. Когда Ида сама добралась туда, капот двигателя был открыт, а Лассе стоял и подключал стартовые кабели к автомобильному аккумулятору и трансформатору на наружной стене дома.
Через несколько секунд послышалось гудение, как будто завели электродвигатель, а потом из земли раздался сильный скрежет, перешедший в шипение, и задняя часть их машины стала поворачиваться в снегу.
— Черт возьми, — пробормотал Лассе, но с места не тронулся.
Звуки не стихали, словно их издавал большой механизм, работающий на гидравлике или сжатом воздухе, и под машиной что-то зашевелилось. Ида видела, что он поставил машину прямо на большую металлическую крышку, которая теперь частично сдвинулась в сторону. Одно из задних колес попало в отверстие, остальная часть машины по-прежнему была на поверхности. Между тем отверстие ширилось, и в нем показалась литая бетонная рампа.
Лассе спустился вниз, держа впереди себя зажженный карманный фонарь.
— Ага, хорошо бы, чтобы ночью пошел снег и все как следует занес, — услышала Ида его бормотание.
Затем он крикнул ей снизу:
— Начинай разгружаться!
Она подождала несколько секунд, а затем вернулась к машине. Чтобы дотащить по снегу черные мешки к краю ямы, ей пришлось сделать четыре ходки. В яме что-то дребезжало, она замерзла и проголодалась.
Затем раздался стук, а вслед за ним металлический звук, как будто взламывали дверь машины. Потом хрип двигателя, который сначала шел туго, но потом завелся с громкими тяжелыми звуками. Словно заработала молотилка или старый трактор.
Из ямы поднялось серо-голубое облачко и наверх выкатилось — что это такое?
Маленькая кабина на гусеничном ходу! Выкрашенная в цвет зимнего камуфляжа.
Лассе открыл дверь.
— Это снегоход. Грузи все вещи.
Поднялся ветер. Ида почувствовала, как холод забирается в ноздри и в рукава. Поземка усилилась. Они быстро положили мешки на четыре сиденья и положили туда же несколько маленьких пластмассовых канистр с бензином.
— Наверное, нам стоит подождать с Финляндией до завтра, — сказал Лассе сквозь шум двигателя. — Сначала надо раздобыть другую машину. Думаю, что знаю где. У меня здесь живет старый друг, к северу отсюда. Мы поедем на восток до Мало, потом проедем немного еще и выедем на автотрассу 95 или что-то в этом роде.
Он показал на задние места за водительским сиденьем.
— Я разбужу тебя, и мы поменяемся!
— Послушай, —
— Попробуй!
— А если серьезно? — к своему удивлению, она заметила, что опять плачет. — Ты что, серьезно думаешь, что я хочу ехать с тобой в Финляндию? Почему я должна туда ехать?
— Мы уже об этом говорили! Мы должны попытаться доехать до Москвы.
— Какого черта, не хочу я в Москву… Я только хочу…
Она принялась плакать. Сначала Лассе ничего не сказал.
— Сейчас отдыхай, — произнес он через какое-то время.
Он повел снегоход прямо в лес, а потом вниз по склону. Вся кабина тряслась и дергалась, она пнула ногой дверь снегохода, свернулась калачиком и почувствовала, как из продувки под сиденьем идет теплый воздух, и ее веки медленно сомкнулись.
Верхний Ист-Сайд, Нью-Йорк, 12 апреля 1962 г.
Вильям Стефенсон стоял, прислонившись к кирпичному дому на углу Первой авеню и Восточной 52-й улицы и заглядывая в широкий тупик. Он посмотрел на часы на фасаде соседней аптеки, минутная стрелка приближалась к двадцати пяти минутам одиннадцатого.
На тротуаре на противоположной стороне среди прочих пешеходов появилась высокая стройная женщина в тренче, солнечных очках и шляпе с широкими полями. Когда она перешла дорогу, он увидел, что она выбросила тлеющий окурок.
— Мистер Стефенсон, — произнесла женщина, протягивая руку.
Рукопожатие было решительным, почти крепким, а голос хриплым, но полнозвучным.
— Вы рано пришли, Ги Ги, — сказал он.
— Как приятно… что вы опять захотели составить мне компанию. Я просто гуляю, — сказала она. — Мы можем немного пройтись и куда-нибудь да придем.
— Конечно. Мы просто можем прогуляться. Но лучше в сторону Лексингтона, если вы не возражаете.
— Вовсе нет, я люблю Лексингтон-авеню. Но чтобы вы знали. Георг в Париже, так что я не знала, к кому мне обратиться. Надеюсь, вы не обиделись, когда я попросила вас.
— Вовсе нет.
Она поправила свою матерчатую шляпу, и он увидел, что у нее розовая помада.
— Мы можем поговорить о старых временах, подумала я. И просто немного погулять.
Они пересекли Первую авеню и вскоре спустились на 51-ю улицу, по которой пошли в западном направлении.
ГГ бросила взгляд на небо, видневшееся между верхними этажами небоскребов.
— Надеюсь, что пойдет дождичек, — сказала она. — Знаете, я всегда любила дождь. И знаете почему?
Он покачал головой.
— Потому что тогда на улице не так много народа.
Они пошли дальше по тротуару, где с тележки продавали кренделя и прохладительные напитки. Их еще долго преследовал запах горелого хлеба.
Он покосился на нее, пока она шла. Она держала себя сдержанно и в то же время мягко, шла энергично и довольно быстро. Закурив еще одну сигарету, она слегка угловатыми движениями смяла пачку «Кента» и запихнула ее в бумажную корзину на следующем перекрестке. Они быстро миновали Вторую и Третью авеню и вышли на Лексингтон-авеню.