Тайна девичьего камня
Шрифт:
— Нет.
— Ты что-то делала с раной?
Она задумалась.
— Нет, вроде нет.
Он опять посмотрел на палец, а потом ей в глаза.
— Нам надо ехать, — закричал Миккола из машины. — Перекладывайте ваше барахло и садитесь сами!
60
Лассе и Ида сидели в вагоне на полу. Вдоль стен стояли мешки. Под ними громко и регулярно жужжал мотор. Они проехали несколько прибрежных поселков. Тем временем Лассе увидел айпод, лежащий на самом верху на одном из мешков.
— Он нам может понадобиться, — сказал Лассе. — Ведь тебе удалось подключиться к сети?
— Да.
— Ты не знаешь длину четвертины?
Ида
— Нет, с ходу не скажу. А тебе зачем?
— Скоро поймешь.
Им удалось подключиться к открытой локальной сети под названием «Матканет». Лассе зашел на сайт Википедии, быстро нашел четвертину и локоть, а потом они опять выключили айпод.
— Наверное, нам не стоит им пользоваться без особой нужды.
Через минуту Миккола остановился на заправке. Заправившись, они выехали из Кеми. Они долго ехали по небольшим дорогам.
Улыбаясь, Лассе достал из-под рубашки папку с надписью «Европейские жемчужницы».
— Помнишь, я говорил, что в этой папке есть нужное нам письмо.
— Да.
— Письмо от Лобова — это фантастика, оно нас может привести к такому…
Он немного посидел молча, приложив ладонь ко рту, как будто затягивался сигаретой.
— Дело в том, что нам нужны деньги, — наконец сказал он. — Если мы будем искать Альму. — Он понизил голос. — И если станем платить Микколе. — Он опять повысил голос. — Но ясно одно: нам надо много денег.
Он сделал короткую паузу.
— Миккола едет на север, на рождественскую ярмарку в Рованиеми, там мы и выйдем. У меня не хватает денег даже на то, чтобы с ним расплатиться. А у тебя есть?
— Может быть, осталась одна пятисотка от Марины.
— Не хватит, — отозвался Лассе. — А теперь смотри сюда.
Он открыл папку и показал фотографию. Это был снимок длинного ожерелья с рядом крупных жемчужин.
— Ты помнишь, что я рассказывал тебе о камне, — сказал Лассе.
— А нам обязательно сейчас об этом говорить? — спросила Ида. — Я страшно устала.
Лассе серьезно посмотрел на нее.
— Ида, ты должна понять. Мы с тобой попали в очень странную и опасную историю. Не факт, что мы все преодолеем. У нас нет времени на усталость.
Он дай ей возможность переварить его слова.
— И нам нужны деньги, чтобы у нас был шанс.
— О’кей, понимаю.
— Тогда слушай, — продолжил Лассе. — Ты помнишь, что я говорил? Что Линней боялся Девичьего камня.
— Да.
— А боялся он потому, что камень не совсем вписывался в его систему. Камень, похоже, был одновременно и животным, и минералом. Линней пытался разгадать загадку многими различными способами. В конце концов ему пришла по-настоящему интересная идея.
Лассе поднес два разных письма к лампе над варочной панелью. Через какое-то время проступили все витиеватые буквы в письме Лобова, но Ида была не в силах читать.
— Одно письмо Линней послал Соландеру, а другое письмо написал Даниель Соландер, ученик Линнея. Он, в частности, путешествовал по Новой Зеландии. И теперь мы сможем прочесть весь диалог и понять, как они мыслили. Как я уже говорил, письмо написано на старошведском, но в нем говорится примерно следующее: …Весь берег был завален мощными раковинами моллюсков. Некоторым, по нашим оценкам, да и то неточным, было около ста лет. Мы нашли также несколько очагов, а также имена и годы, вырезанные на полудюжине изуродованных болотистых сосен. В давние времена сюда приезжали люди из Лаппмаркена, они плыли вверх по течению реки Оунасйоки в поисках драгоценных жемчужин…
— Ты это уже читал, — сказала Ида, — а я по-прежнему не понимаю.
— Подожди, я немного
Лассе перевел дух и открыл грушевый лимонад.
— Вот остальное, имей немного терпения, и внимательно слушай: …Поскольку в верховьях реки Оунасйоки, точно через полчетвертины и три сотни локтей вверх по течению от болотных сосен, природа показала нам крайне вероломное место — на редкость пригодное для сбыта чудных драгоценностей, а также того предмета, который нам доверил наш немецкий друг. In situ[50] рядом с источником, который скрывает нору гиганта под торфяником, куда могут проникнуть только слабые лучи Всемогущего света, мы оплодотворили дюжину европейских жемчужниц. Пусть Божий гнев, который никогда не стихает, медленно зреет во тьме!.. Когда мы нашли эти страшно маленькие и затвердевшие экземпляры, при внимательном изучении их годовых колец мы определили их возраст — сто двадцать лет. Согласно моей гипотезе моллюск, который растет в темноте, остается маленьким по размеру, но живет долго, подобно пушистой березе, которая, выдерживая шторма и бедность Финнмаркена, становится надтреснутой и старой… Тем самым наша миссия завершена! Молитесь Создателю, чтобы Девичий камень никогда больше не вводил в заблуждение нашу эпоху, и пусть лоно будущего взрастит эрудицию, достаточно зрелую, чтобы укротить этого девичьего монстра. Слышишь? Понимаешь?
— Не очень, — ответила Ида.
Лассе захлопнул папку.
— Не забудь: это было совсем другое время с совсем иными представлениями, чем теперь. Линнею было известно, что здесь, в Финнмаркене, находится самое большое поголовье моллюсков в Скандинавии. И он тайно послал Соландера, чтобы поместить в большое количество моллюсков маленькие образцы минералов. Линней на самом деле думал, что Девичий камень мог быть результатом естественного процесса слияния животного мира с минеральным. То есть что разгадка была… — Лассе опять показал фотографию жемчужного ожерелья, — перламутр!
Ида взяла апельсиновый лимонад и открыла его. Ей уже стало немного интересней.
— Что? Линней действительно думал, что можно скрестить животных с камнями?
— Не знаю, верил ли он в это или просто пытался повторить то, что, по его предположению, породило Девичий камень, создать нечто достаточно похожее. Пожалуй, больше всего он хотел проверить гипотезу. Дело в том, что он попросил Соландера спрятать целый ряд маленьких образцов минералов в поголовье моллюсков здесь, в северной Финляндии, по крайней мере в двух местах. Одно такое место, рядом с Рануаярви, было, вероятно, разорено еще в середине девятнадцатого века. А о втором месте никто не знал больше двухсот лет — поскольку оригинал письма Соландера был утрачен. Но теперь у нас есть то, чего не было ни у кого другого. Полное письмо, с помощью Лобова. Ты не слушала, когда я читал? Река Оунасйоки, на расстоянии ровно в полчетвертины и триста локтей вверх по течению от лагеря с болотными соснами, на которых явно были какие-то надписи… Во всяком случае очень точное описание. Совершенно невероятно, что письмо сохранилось, что Лобову удалось его добыть!