Тайна для Аниики
Шрифт:
Дион все методично, но довольно быстро записал и ответил:
— Хорошо, буду думать, а как найдут его мои люди, дам вам знать.
— Спасибо, — выдохнула я и умолкла, не зная, как высказать другую свою просьбу, и проницательный Дион спросил:
— Что-то еще?
— Да, — и выпалила, — не могли бы вы показать мне могилу Райли!
— Так ночь же на дворе, — опешил Лайл, а Дион сдержанно кивнул и приказал брату:
— Проводи!
Мы со здоровяком вышли в ночь, которая выдалась на диво чудесной. Огромная, похожая на глаз какого-нибудь творца, луна взошла на небосклон, затмив своим великолепием сияние звезд, освещая наш путь, заставляя играть тусклыми бликами черепицу на крыше замка.
Шли мы довольно долго, так как погост располагался в самом конце Разбойничьей окраины. Как сын бывшего главы, Райли был похоронен в мраморном склепе, над которым горел одинокий фонарь, внутри которого сидела полусонная бабочка. При нашем появлении она расправила крылья, а налетевший внезапно ветер, качнувший светильник, позволил свету рассеяться по крыльцу тусклыми бликами. Лайл вздрогнул и поежился.
— Боитесь призраков? — поинтересовалась я, смело ступая на ступеньку, чуть поблескивающую в лучах луны и свете фонаря, которые сливаясь, придавали белому камню причудливый оттенок.
— Н…ну а кто их не опасается? — поспешил за мной спутник.
— Резонный вопрос, только не думаю, что ваш брат снова станет вредить вам.
— Думаете, здесь покоится только Райли? Нет, ведунья, тут лежит столько лиходеев, что даже вообразить страшно!
— Думаю, что Райли сумел укротить их всех! — распахнула двери склепа, с интересом разглядывая обстановку.
Дорого, но без лишнего пафоса и ненужной помпезности. Преобладает темно-серый цвет, в который гармонично вплетаются серебряные элементы. Скульптура Огненного Ли впечатляет — мастер сумел в камне точно передать пылкую натуру этого мага. Капитан Ли — так правильнее будет называть его. Отважный, самоуверенный, гордый, именно тот человек, по зову которого на смерть готовы были пойти целые войска, тот, что рожден повелевать. Жаль, что эта жизнь оборвалась так внезапно и так трагически. Проклятая война! В ларце, который я прижимала к сердцу все время, пока добиралась сюда, был подарок. Распахнула крышку, вынимая миниатюрный фрегат, так похожий на настоящий: изящно вырезанные детали приковывают взор, тонкие, белоснежные паруса, словно ждут, когда их коснется дыхание ветра, а на палубе явно не хватает команды во главе с отчаянным капитаном. Поставила презент на мраморную плиту и произнесла:
— Капитан Ли, я взяла на себя смелость преподнести вам именно этот подарок, а вот название не рискнула давать, хотя маг-продавец предлагал выжечь его на корпусе. Надеюсь, сумею угодить вам, отблагодарив за то, что вы помогли мне по-другому взглянуть на некоторые события и вещи, выставляя в ином свете то, что я считала добром, — грустно улыбнулась, — да и кое-какие злодеи теперь не кажутся мне таковыми.
Прощаться не хотелось, а в глубине души, где-то в укромном уголке неуемного сердечка жила надежда свидеться с Райли еще раз, пусть даже он и предстанет в образе призрака. Смотрела в пол, вспоминая Огненного Ли таким, каким он предстал мне в видении, хотелось запечатлеть его в своей памяти живым, обаятельным, опасным, а не каменным, холодным, застывшим.
То ли ветер влетел в раскрытую дверь, то ли и впрямь послышался тихий вздох, а на корпусе миниатюрного парусника появилась огненная надпись «Повелитель бурь».
— Мне нравится, — всхлипнула я, так как дыхание перехватило, а мимолетная печаль сковала тело, не позволяя сделать и шагу назад.
— Райли… мечтатель, — с сожалением изрек за спиной Лайл, и это стало для меня сигналом к действию — пора заканчивать. Я едва не влюбилась в этого мага, разбойника, воина, призрака, в который раз убедившись в том, что сердце ведьмы не так холодно, каким его представляют окружающие. Оно всегда
Вышла из склепа, полностью окунаясь в мрачную красоту ночи и этого места. Обомлела — напротив лестницы стоял Райт и, щурясь, поигрывал огненным шаром, горящим на ладони.
— Ты что тут делаешь? — хотелось, чтобы голос звучал холодно, но внутри все сжималось от безотчетной, неподдающейся объяснению радости.
— Слежу, чтобы ты не попала в беду, — сказал, словно само собой разумеющееся, и ко мне пришло еще одно понимание, которое до поры я оставила, спрятала в тайном уголке души.
Глава 11
О притворстве
Когда кошка хочет поймать мышку,
она притворяется мышкой.
(Василий Осипович Ключевский)
Ладов махнул рукой Лайлу, вышедшему за мной:
— Теперь я сам, — и позвал меня за собой.
Маков кивнул, но не отстал от нас, идущих по погосту медленно, будто прогуливаясь по парку.
— Чудесная ночь! — сделала так, чтобы голос меня не выдал.
— Угу! Самое время для гулянок и разговоров по душам, — согласился Райт.
— Вот ты их и начнешь, — с радостью ухватилась я за идею.
— Предпочел бы уступить тебе, как настоящий мужчина, — улыбнулся он.
— Ах, какие жертвы, господин Ладов, но зачем они? — роль жеманной кокетки далась мне на удивление легко.
— Верно, незачем! Хочешь о чем-то спросить? — маг выглядел опечаленным, и я незамедлительно поинтересовалась:
— У тебя есть из-за чего грустить?
— Думаю, у любого человека найдется, о чем погрустить!
— И все же? — остановилась, чтобы заглянуть ему в глаза.
— Хочешь узнать, что творится у меня на душе?
— Нет, всегда презирала тех, кто лезет с расспросами о личном, но… — помедлила, — я всегда готова выслушать и дать совет, если он потребуется.
— Хм… — прозвучало обнадеживающе, и я не удержалась от напоминания:
— К тому же ты обещал раскрыть мне кое-какие тайны.
— Раз обещал, то раскрою, — с легкой печалью в голосе сообщил он, — только, Ани, из меня плохой рассказчик, вот Арвин…
— Давай обойдемся без упоминаний имен братьев Лютовых! Знаешь, как у нас говорят? Помяни паземку, и она не замедлит явиться к тебе!
— Забавно… только оба моих друга, — выделил интонацией последние слова, — сегодня заняты.
— Я жду… — проигнорировала это высказывание, выразительно поглядев на Ладова, и он после минутного молчания заговорил:
— Гнетет меня то, что, наверное, мучает всех молодых огневиков.
— Звучит загадочно!
— А загадки никакой нет, Ани, просто мы сомневаемся, выбираем и боимся, — Райт на меня не глядел, а его черты в сумраке ночи казались каменными, застывшими, скорбными.
— Боитесь чего? Здесь важно разобраться, потому что каждый на этом свете чего-нибудь опасается, и порой оказывается, что его страхи беспочвенны, необоснованны, глупы.