Шрифт:
Был жаркий осенний день, а пассажирам серой от пыли машины, которая мчалась из Каира в Эль-Гизу, даже встречный ток воздуха не давал облегчения от немыслимой жары. Казалось, пальмы по обеим сторонам дороги, напуганные тропическим дыханием пустыни, стремглав бегут назад, ища спасения.
— Вот они где! — воскликнула Вивиан, глядя вправо. Словно горы…
И верно, на таком расстоянии пирамиды напоминали темные горные вершины на голубом дымчатом фоне. Но расстояние быстро сокращалось, и настал момент, когда эти рукотворные горы начали расти, как бы уходя все выше в небо.
— Пойдем пешком.
Вивиан, его жена, переглянулась со своей подругой: мол, сама видишь, уже начинаются причуды и чудачества. Нехотя встала с мягкого сиденья, отошла в тень деревьев, за нею подруга. Рядом с высокой Вивиан она казалась девочкой, и белая ее шляпка тоже казалась детской под крылом широченного сомбреро Вивиан.
— И так вот, Бетти, бывает часто, — негромко произнесла Вивиан. — Его непременно муха какая-нибудь укусит.
— Я знаю, у всех мужей клепки в голове не хватает. Потому и замуж не тороплюсь.
Рей шел, не отрывая взгляда от пирамид и совершенно не слушая дам. Какое-то глубокое, сильное чувство пробуждалось в нем, лицо просветлело.
— Вы только посмотрите, как они поднимаются вверх. Как будто растут. Третье тысячелетие до нашей эры…
Сквозь дымку разогретого солнцем воздуха контуры Великих пирамид с каждым шагом проступали все четче и резче.
Легкая дымка, которая все время плыла над горизонтом, начала темнеть и, отяжелев, понемногу оседала на коричневые пески Сахары.
Вивиан бросила многозначительный взгляд на подругу, как бы желая обратить ее внимание на выражение экстаза, появившееся на лице Рея. А он действительно был взволнован: какое величие и гармония в этих рукотворных горах, созданных человеком тысячи лет назад!
— Вот эта первая — пирамида Хеопса. Самая высокая: сто сорок шесть метров. «Дом вечности» — так называли древние египтяне и эту, и другие пирамиды.
Дамы вроде бы вежливо слушали Рея, а на самом деле их внимание приковала пестрая толпа у пирамиды.
— Грани пирамид строители с величайшей точностью ориентировали по сторонам света, — продолжал Рей, — и это свидетельствует о высоком уровне астрономических знаний. А сама идея сооружения этих «домов вечности» (так называли древние свои пирамиды) возникла, естественно, из их религиозных представлений.
Вивиан увидела нескольких верблюдов — алые попоны, разукрашенная сбруя и такие забавные лохматые головы! Не выдержала и восторженно воскликнула:
— Посмотри, Бетти, какие они оригинальные! Как будто из папье-маше и такие большие!
— Великолепно! — всплеснула руками Бетти. — Очаровашки!
А верблюды словно совершали некий важный ритуал. По требованию своих хозяев медленно вставали на колени и спокойно ждали, пока на горбатую спину, укрытую ярким ковром, не усядется туристка, затем поднимались и, элегантно подняв голову, делали несколько шагов. Щелкал фотоаппарат, и флегматичные животные опять становились на колени, чтобы ссадить своих наездниц. Хозяева тоже кланялись, получая доллары.
— Сфотографируемся на верблюдах? — Вивиан охватило радостное настроение. — На фоне пустыни и пирамид!
— Еще бы! —
Рей прервал свой экскурс в историю Древнего Египта, оставил дам и направился к подножию пирамиды Хеопса,
Впечатление менялось с каждым шагом. Он видел фотографии пирамид, рисунки, фильмы, и в сознании остался отпечаток исторического памятника. Но где там! Реальность превзошла все ожидания, предстала полной неожиданностью.
Рея охватило волнующее чувство. Могучие каменные громады словно прижимали его к земле, и он едва переставлял ноги. А когда подошел вплотную, пирамида поднялась в небо сплошной стеной и заслонила весь мир. Вот тогда-то и ощутил Рей настоящий восторг: это же создано руками человека! Все эти бесчисленные каменные кубы, исклеванные временем, некогда были отшлифованы, пригнаны друг к другу с геометрической точностью. Словно кристалл к кристаллу. Да, это был могучий процесс кристаллизации величественного замысла…
На какое-то мгновение охватило Рея чувство всечеловечности, сопричастности, и он представил себя в одном ряду с теми древними строителями, которые давным-давно отошли во мглу тысячелетий. Предельно простая форма, а вместе с тем как же это величественно!
Широко раскинув руки, прижался к камню, и ему передалось нежное, похожее на человеческое тепло.
Тем временем Вивиан и Бетти в полной мере наслаждались экзотикой. Сфотографировались на верблюдах и перед Большим сфинксом, обличье которого было испещрено пулями наполеоновских солдат, и у пирамиды Хеопса. Накупили множество сувениров — кувшинчиков, барельефов, медальонов. Особенно им понравился тежелый медальон с рельефным изображением красавицы Нефертити. От черного металла как бы веяло седой древностью.
— У меня не выходят из головы женские украшения в Каирском музее, — сказала Вивиан.
— И у меня они тоже стоят перед глазами, — вздохнула Бетти. — Просто удивительно, какие в те времена были изысканные вкусы.
— Золото, драгоценные камни… Ах, что ни говори, а ведь и тогда женщину умели ценить.
— Может быть, даже больше, чем сейчас, — сдерживая улыбку, заметила Бетти, но этот ее намек на Рея, игнорировавшего их общество, не обидел Вивиан. — Что он там делает?
— Я ведь тебе говорила, что все ученые чудаковаты, — пожала плечами Вивиан. — Видишь, он уже что-то вымеривает, высчитывает. Вместо того чтобы хоть немного отдохнуть, как все нормальные люди. Ах, боже мой, вот уже и аппаратуру какую-то устанавливает! И точно то же самое происходило в Баальбеке. Ему лишь бы измерять…
И действительно, Рей, которому помогал шофер, возился с компасом и теодолитом, устанавливая штатив.
Солнце палило нещадно, и женщины отправились в небольшой павильон выпить живительной кока-колы. Оглянулись, а Рея уже не видно — ученый турист скрылся за пирамидой, чтобы обозначить положение ее граней. Но вот он заторопился к ним.
— Сенсация! — закричал он еще издалека. — Если бы вы знали, какая сенсация!
— Пирамида тонет в песке? — пошутила Вивиан.
— Наклонилась? — послышался сухой смешок Бетти.