Тайна Дракона-Златояра
Шрифт:
Виталик краем глаза осмотрел перечисленных ранее недругов, но его внимание осталось приковано к иному объекту. Сосредоточенное выражение лица Ярилова убедило и меня посмотреть в ту же сторону. На выступе, в кресле мрачного и даже зловещего вида, напоминающем трон, важно устроился некто особенно грозный на вид, хоть внешне ему было около четырнадцати лет. Кудрявая чёлка Дракона-Златояра выглядела небрежно, а вьющаяся каштановая шевелюра касалась худощавых плеч. Тогда я не придала значения тому, что его волосы были светло-рыжими у корней. Правый глаз был скрыт за мрачной кожаной повязкой, а левый –
Меня передёрнуло при виде кровавой полосы, пересекающей правую бровь и щёку подростка. Похожая линия, напоминающая вскрытую рану, была и на правом предплечье, а левое – умело перебинтовано. Всё же, несмотря на раны, веснушки и лёгкую курносость, черты его лица были довольно приятными. Мельком оглядев распахнутый шёлковый халат с короткими рукавами; цепочку с металлическим амулетом в виде буквы «D», что касался торса, покрытого многочисленными шрамами – невольным напоминанием о чьём-то остром скальпеле; рубец от кинжала у самого сердца; тёмные штаны с мотней и босые ноги, перебинтованные у щиколоток, я поспешила отвести взгляд.
Уныло хмыкнув, я решила, что самое время пронзить взглядом Земляного червя. Виновник предстоящего «торжества» был во вчерашнем наряде, если не брать в расчёт отсутствие куртки. Вспомнив, как этот монстр заставил меня увязнуть в асфальте, я показала недругу язык и, презрительно отвернувшись, обнаружила отсутствующий элемент его одежды на незнакомце примерно моего возраста. Он сидел в стороне от всех с тревожным видом, но мигом укрыл глаза капюшоном, заметив на себе чужой пристальный взор, и скрылся, спрыгнув с забора, однако в мою память успела запасть татуировка на его лбу – восьмиконечная звезда.
Земляной червь лишь ухмыльнулся, а главарь банды обратился к Виталику таким тоном, что я содрогнулась:
– Ты и есть тот самый блэквим огня?
– А ты Дракон-Златояр? – бесстрашно отозвался Ярилов.
– Вопросом на вопрос не отвечают, – строго молвил главарь, нахмурив рыжие брови. – Так уж сложилось, что многие приписывают мне это мерзкое прозвище, – он притих на мгновение, – но я не потерплю, чтобы кто-то произносил его в моём присутствии! Моё имя Илья.
– Нам нет до тебя дела. А уж тем более плевать на твои предпочтения! – громко крикнула я, не желая молчать. Илья посмотрел на меня, точно только сейчас уловив моё присутствие, и на его лице появилась злая улыбка.
– Так вот, значит, ради кого блэквим огня связался с Земляным, – сказал он оценивающим тоном, с насмешкой добавив: «Ни рожи, ни кожи, и что ты в ней только нашёл?»
На мгновение я потеряла дар речи от подобного оскорбления, но тут же опомнилась, и, совершенно уже не соображая, кто передо мной, решила вершить справедливость:
– Гадкий мальчишка! Возьми обратно свои слова!
– Она не жилец, – произнёс враг леденящим душу голосом, совершенно не реагируя на мои восклицания.
– Только попробуй к ней приблизиться! – с угрозой в голосе сообщил Виталик, Илья же громко засмеялся.
– Смейся, пока можешь, чудовище! Ярилов вас всех победит! – уверенно выкрикнула я, дружески хлопая Виталика по плечу и заставляя Дракона-Златояра перемениться в лице.
– Ты подписала себе смертный приговор, девчонка, – грозно прорычал он. –
Илья и Виталик с ненавистью посмотрели друг на друга.
– Я принимаю твой вызов, Дракон-Златояр! – промолвил Виталик, специально подчеркнув ненавистное противнику прозвище, затем блэквим огня обратился к Земляному червю:
– Давай начнём нашу битву. Хочу поскорее с этим покончить.
Парень с алым ирокезом посмотрел на Илью и, как только босс кивнул ему в знак согласия, спрыгнул с забора. Приблизившись к нам, он прервал молчание.
– Согласен, пора завершить вчерашнее! – он довольно улыбнулся и, посмотрев в мою сторону, резко сжал пальцы правой руки в кулак. Вокруг меня в мгновение ока образовался огромный булыжник, принявший вид напряжённой вражеской пятерни, и обездвижил моё тело по плечи. Новое ощущение было настолько отвратительно, что я начала скучать по погружению в землю.
– Что ты творишь?! – прошипела я, вспыхивая от негодования. – Нельзя так обращаться с девочкой!
– Это чтобы она не сбежала, – пояснил Земляной червь, скалясь.
– Ты что, меня за пустое место считаешь, раз говоришь обо мне в третьем лице?! – ему страшно повезло, что я не могла шевельнуться ниже шеи, в противном случае блэквим земли испытал бы на себе истинную силу гнева Полины Воробьёвой.
– Так и есть, – фыркнул он в ответ. Я хотела уже высказать абсолютно всё, что о нём думаю, но сдержалась, так как в поле зрения попал мой друг.
– Не бойся, Поля. Клянусь, я не проиграю! – заявил Виталик. Оставив рюкзак в стороне, он поднял палку, что явно не случайно лежала неподалеку, и окружил её огнём.
– Проучи их, Ярилов! – сказала я, заставив себя улыбнуться, дабы его подбодрить, пытаясь погасить в себе страх и поверить в победу друга.
– Ну что ж, начнём, – объявил Земляной червь, и в Виталика полетели камни.
Глава 4. Как расходятся пути
Начался опасный бой. Ярилов чудом успел увернуться от первой вражеской атаки. Блэквим земли хмыкнул и повторил попытку: на сей раз град камней был намного сильнее. Они летели в моего друга с такой скоростью, что он просто не смог сосредоточиться и полностью отразить нападение. Несколько грозных ударов пришлись на его палку, и та переломилась. Воспользовавшись ситуацией, Земляной червь подбежал к Виталику и, образовав каменные перчатки, нанёс противнику нехилый удар под дых. Мальчик упал и скорчился от боли.
Мне хотелось закричать, чтобы остановить эту бессмысленную битву, но голос не слушался. Страх и отчаяние накрыли меня с головой. Земляной червь создал вокруг Виталика воронку из горных пород и, подняв блэквима огня в воздух, резко бросил вниз. Другие блэквимы стали аплодировать союзнику – этим кровожадным зрителям зрелище, вероятно, казалось захватывающим. Впрочем, Драка делала это с нескрываемым сарказмом, считая низким уже сам поединок со столь слабым противником. Только Илья безмолвно смотрел на происходящее, не демонстрируя абсолютно никаких эмоций, что раздражало меня ещё больше, чем ликование остальных.