Тайна ее поцелуя
Шрифт:
«Неужели она знает?..» — подумал Беннет.
Но если Мари услышала их разговор в кабинете, то она должна была знать и о том, что эти сведения засекречены. И если так…
Нет, она не предаст его. Эта информация являлась бесценным товаром, и Даллер решил использовать ее для улучшения отношений Англии с Оттоманской империей. Возможно, этим он купит расположение Талата и сможет оказывать влияние на султана. А если бы Даллер собирался передать эти сведения паше, то он бы взялся за это дело самостоятельно.
Следовательно, Мари не имела права
— Как давно они уехали?
Ашилла вздрогнула.
— Полчаса назад.
Вполне достаточно времени, чтобы добраться до дома паши.
И более чем достаточно, чтобы заслужить себе место на виселице.
Глава 13
Паша взял Мари за подбородок.
— Я бы не просил тебя это делать. Ты слишком рискуешь, появляясь здесь. Но вижу: твоя верность сильнее преданности моих собственных кровных родственников.
Мари смахнула слезу. Да, паша не попросил бы ее об этом. Вот поэтому она и была вынуждена приехать сейчас к нему.
И все же она не могла претендовать на ту верность, которую он приписывал ей. Но не могла и отрицать ее. Конечно, она не предавала Исада своей работой на британцев, но предавала его, паши, правительство. Увы, он не увидел бы разницы… Не видел ее и Беннет.
Мари питала надежду, что, передав Исаду эти сведения, она успокоит свою совесть. Различия между обманом и верностью не волновали ее, но все же она еще никогда не была так растеряна…
Разумеется, она поступила правильно, приехав сюда. Посол и Талат не имели никакого права устраивать этот заговор. Но Исад водрузил ее на такой пьедестал, которого она не заслуживала.
— А я уже принял решение относительно твоего приданого, — заявил паша.
— Приданого?..
Исад ласково улыбнулся ей:
— Мы с Берией уже стары. И ни одному из нас не нужно наше богатство. Мы решили, что большая часть его перейдет тебе, когда ты выйдешь замуж. Тсс…Я знаю, когда-нибудь ты выйдешь замуж, даже если это будет не твой майор. Мы уже несколько месяцев обсуждаем это.
Исад был очень богат, в несколько раз богаче принца- егента.
— Но ваши родственники будут недовольны…
Исад усмехнулся:
— Ха, удивила! Последние десять лет дети моего брата бродят вокруг меня как стая голодных шакалов. Но они будут жить на то, что я им дам. Или не получат ничего. — Паша потрепал девушку по щеке. — Ты моя настоящая дочь во всем, кроме крови.
Мари вскочила на ноги.
— Но я не могу принять такой подарок!
Исад подавил смешок.
— Было бы глупо отказываться от денег. И не беспокойся, что твое богатство вскружит голову многим молодым людям. О нем знаем только мы с Берией и мой адвокат.
Нет, должно быть, знал еще и Талат. Теперь ей стали ясны его странные вопросы, с которыми он обращался к Беннету. Он думал, что Беннет каким-то образом узнал об этом приданом.
Мари отступила к двери.
— Мне не нужны деньги, — заявила она.
Исад снова усмехнулся:
— Поэтому мы и отдаем их тебе. Ты сумеешь разумно распорядиться ими.
Противоречивые чувства теснились в ее груди, и ей казалось, что она задыхается. Ох, неужели так будет всегда? Ведь даже если она откажется ехать в Вурт, сможет ли она когда-нибудь прямо посмотреть в глаза Исаду? Она отдала бы все это приданое только за одно лишь душевное спокойствие, за то, чтобы сидеть за столом Исада и не чувствовать себя самозванкой.
— Я должна вернуться на вечер, пока меня не хватились, — пробормотала Мари.
Исад кивнул:
— Да, конечно. Я пошлю с тобой несколько слуг для охраны.
Мари по-прежнему отступала к двери.
— Нет, не надо. Меня ждет Селим. Со мной все будет в порядке. Прощайте.
Мари поспешила выйти, но в саду уже не спешила.
Тяжело опустившись на край фонтана, она прошептала:
— Я предательница…
И действительно, те два человека, о которых она так беспокоилась, без сомнения, назвали бы ее предательницей прямо в лицо. И они оба могли бы приговорить ее к виселице.
Но хуже всего было то, что в глубине души она не чувствовала себя предательницей, и единственным ее чувством была печаль.
Мари говорила себе, что ее жгучие слезы вызваны чувством вины за то, что она обманула Исада, не сказав ему всей правды о себе. Но почему же сейчас, когда она возвращалась на прием к послу, ей стало еще хуже, чем прежде?
Поднявшись на ноги, она наконец пошла к выходу и прошла через ворота, за которыми ее ожидала карета.
Селим неподвижно сидел на козлах.
— В доме вас ожидает рассерженный жених. Не выбросить ли мне его оттуда? — спросил дворецкий.
Как будто Селим мог заставить Беннета пошевелиться, если тот этого не хотел.
Мари покачала головой:
— Нет, не надо. Хотя он, конечно, раздражен. Ведь я бросила его. Я поговорю с ним. — Она наклонила голову и утерла слезы, упорно стоявшие в глазах. Затем открыла дверцу.
— Раздражен?.. Слабое слово для того, что я чувствую, мисс!
Мари забралась в карету и закрыла дверцу. И вдруг увидела Беннета в дальнем углу. Она молча села напротив него.
— Черт побери, о чем вы думали?!
Голос его прозвучал резко, как свист хлыста. Глаза же пылали гневом. И казалось даже, что она вызывала у него отвращение.
Мари тихонько всхлипнула. Исчезла всякая надежда на то, что она сможет что-либо объяснить Беннету. И все же она прошептала:
— Информация, которую ваш кузен предоставил бею, должна была унизить Исада. Я не могла допустить, чтобы его оскорбляли.
Майор нисколько не смягчился.
— Будь это хоть заговор с целью свергнуть самого султана, мне это безразлично. Но информация была засекречена, и вы это знали. Вы предали Англию!