Тайна ее сердца

Хойт Элизабет

Боль в левой части спины казалась Годрику невыносимой. Он вздохнул и осторожно приподнялся на кровати. Вчера ночью Моулдер зашил рану, постоянно бормоча при этом, что она настолько пустяковая, что и переживать не стоит. Но сегодня она не казалась Годрику пустяковой. Он с трудом поднял левую руку, чтобы надеть рубашку. За ней последовали носки, бриджи и туфли. На это потребовалось немало времени. И тем не менее Годрик подумал, что в прошлом у него бывали и более сложные ранения.

А иногда он и вовсе не поднимался

с постели по нескольку дней.

Годрик неуклюже надел жилет, застегнул его и направился к двери, разделявшей их с Мэггс спальни. Вновь раздался хрипловатый смех, пробудивший в Годрике любопытство. Он постучался и только потом отворил дверь.

Мэггс сидела на круглом ковре перед кроватью, а вокруг нее зелено-розовым облаком лежал подол платья. Четыре маленькие служанки сидели на корточках рядом с Мэггс, точно помощницы невероятно привлекательной языческой жрицы, на коленях которой копошилась причина их приподнятого настроения – толстое, похожее на крысу существо.

Мэггс подняла глаза на звук открывающейся двери, и Годрик заметил, как сияет ее лицо. На мгновение перехватило дыхание, потому что ему показалось, будто кожа жены излучает свет, а еще она, очевидно, пожелала не вспоминать об их ссоре, и Годрик был несказанно рад этому.

– О, Годрик, ты только посмотри! У Ее Светлости родились щенята.

С этими словами Мэггс протянула мужу похожее на крысу существо – судя по всему, являющееся щенком, – точно ветвь мира.

Годрик вскинул брови и опустился в кресло.

– Он вполне… милый.

– О Господи! – Мэггс прижала щенка к щеке. – Не слушай мистера Сент-Джона, – прошептала она, обращаясь к щенку. – Ты самый восхитительный щенок из тех, что я когда-либо видела.

Все четыре девочки захихикали.

Годрик вновь вскинул брови и мягко повторил:

– Я же сказал, что он милый.

Смеющиеся карие глаза жены посмотрели на Годрика поверх мягкого бежевого тельца.

– Да, только тон, каким ты это произнес, свидетельствует об обратном.

Годрик хотел пожать плечами, но очередной приступ боли помешал ему. Годрику показалось, он ничем не выдал своих ощущений, но Мэггс с подозрением прищурилась.

– Спасибо вам, девочки. Мэри, не могла бы ты отвести трех своих подружек вниз? Уверена, миссис Крамб нуждается в вашей помощи.

На лицах воспитанниц отразилось разочарование, и все же они послушно поднялись с пола и последовали следом за старшей девочкой прочь из комнаты.

Мэггс дождалась, пока за ними закроется дверь, а потом спросила:

– Как ты?

Она по-прежнему прижимала щенка к лицу, используя его, словно щит. Но Годрику ужасно хотелось разглядеть выражение ее лица, а для этого необходимо было щенка убрать.

– Вполне сносно, – ответил он.

Мэггс кивнула и наконец посмотрела на мужа. В ее глазах блестели слезы, и сердце Годрика болезненно сжалось.

– Мне

очень, очень жаль. Прости, что я тебя ранила.

Мэггс не упомянула о вчерашнем споре, и Годрик был этому рад.

– Ты уже извинилась. Хотя в этом и не было надобности. Ты ни в чем не виновата, потому что думала, что я хочу на тебя напасть.

Мэггс отвела глаза, и у Годрика упало сердце. Неужели его поцелуй был так омерзителен?

Повисла неловкая пауза.

Наконец Годрик указал на щенка.

– Разве мать не хочет получить его назад?

– О да, – пробормотала Мэггс и, к удивлению Годрика, легла на живот и сунула щенка под кровать, откуда тотчас же донесся шорох и тихое повизгивание.

Мэггс выпрямилась и повернулась к мужу.

Годрик вскинул брови.

– Ее Светлость под моей кроватью с тремя щенками, – ответила Мэггс на немой вопрос. – Мы все подумали, что она ощенилась где-то прошлой ночью. Но я обнаружила это тайное место только сегодня утром, когда щенки начали пищать.

– Странно, – пробормотал Годрик, наблюдая за тем, как Мэггс поднимается с пола, – что собака выбрала именно твою комнату.

Мэггс пожала плечами и отряхнула юбки.

– Я очень рада, что мы ее нашли. Бабушка Элвина так переполошилась, обнаружив утром, что собаки нет в ее спальне.

Годрик рассеянно кивнул.

Мэггс втянула носом воздух, словно пыталась успокоиться.

– Годрик?

Он настороженно посмотрел на жену.

– Да?

– Можешь рассказать… – Мэггс взволнованно взмахнула руками, – как это произошло? Как ты стал Призраком Сент-Джайлза?

Годрик кивнул:

– Конечно.

Мэггс надеялась, что если сможет понять, почему Годрик творил все эти ужасные вещи, ей удастся как-то его отговорить.

Лицо Годрика было по-прежнему бледным. Стараясь скрыть снедавшее душу беспокойство, Мэггс искоса наблюдала за мужем. Но он держался уверенно, а взгляд был ясным и осознанным. Она вновь подивилась тому, что совсем недавно умудрилась принять его за дряхлого старика. Да, Мэггс видывала более высоких и крупных мужчин, но Годрик был крепким, словно вытесанным из какого-то особенно прочного материала. Гранита, например. Или железа, которое никогда не ржавеет. Да, он был сильным, мускулистым и невероятно… мужественным.

Мэггс смущенно посмотрела на свои руки при мысли о теле мужа и едва не пропустила мимо ушей его слова.

– Ты когда-нибудь слышала имя Стэнли Гилпин?

Мэггс подняла голову.

– Нет, не думаю.

Годрик кивнул, словно и не ожидал иного ответа.

– Это дальний родственник моего отца. Троюродный брат или что-то в этом роде. Он был богатым дельцом, но также кое-чем увлекался.

– Например?

– Театром. Одно время у него был театр. Он даже написал несколько пьес.