Тайна Эмили

Шварц Геза

Эмили так резко сжалась, что нечаянно столкнула с подлокотника Козимо. Тот возмутился и со свистом поднялся вверх, в воздух, в то время как все взгляды резко обратились на неё.

Это был один из её самых жутких снов, тех постоянных ночных кошмаров – когда нужно представить перед всеми, выступить перед всем классом с рефератом, и в этот миг одноклассники казались ей чудовищами, желавшими зла и только зла. Во сне Эмили удавалось избежать скандала: она либо просыпалась, либо, как ниндзя, ввязывалась в драку, которую, само собой, всегда выигрывала. И сожалела, что не имеет возможности применить свои силы наяву. А сейчас ей не оставалось ничего иного,

как просто сидеть и позволять всем с любопытством себя разглядывать.

– Эмили Бонс, – разнёсся по часовне громоподобный голос Систериуса. Он, не отрываясь, смотрел прямо на неё, и взгляд его был таким колючим, словно он всё это время знал, где она прячется.

– Тебе надо выйти вперёд, – шепнул Рафаэль, подбодрив её кивком.

Собрав все силы, Эмили поднялась на ноги. Её колени предательски дрожали, когда она проходила вдоль рядов c неживыми, которые пялились на неё со всех сторон. Девочка остановилась перед кафедрой, во рту у неё пересохло. Она взглянула на сидевших в креслах: вблизи те выглядели ещё ужаснее, чем издалека, с того расстояния, которое казалось ей безопасным.

– Эмили Бонс, – в третий раз произнёс Систериус и посмотрел на неё точно таким же взглядом, каким в совершенстве владел её дядя «включая» его, когда она отправлялась в школу в прикиде, который ему не нравился. Затем Систериус посмотрел в свои бумаги. – Добро пожаловать на кладбище Пер Лашез. Ты умерла и…

– Нет!

Эмили понадобилось мгновение, чтобы осознать – именно она выкрикнула это короткое слово. Все остальные, очевидно, заметили это сразу. Внезапно в часовне наступила мёртвая тишина. «Как в гробу!» – пронеслось у неё в голове. В груди заныло. С другой стороны, а чем ещё была часовня с сотнями трупов, если не гробом?

Систериус, очевидно, заметил её скованность и смятение. Он мучительно медленно поднял голову, как змея, готовая заглотить свою жертву.

– Что? – спросил он почти с искренним интересом.

Эмили глубоко вдохнула. Отступать было уже поздно.

– Я не просто умерла, – сказала она, стараясь не моргать и не опускать глаз под его жёстким взглядом. – Я была убита! Совсем недавно я была абсолютно жива и…

– О-о, – Систериус небрежно махнул рукой, отчего все дальнейшие слова застряли на языке Эмили. – Мы здесь не для того, чтобы дискутировать о быстротечности жизни. Мы здесь для того, чтобы выполнить всё по протоколу, а это означает, что надо занести вновь прибывших в картотеку и прописать.

Эмили чётко понимала, что в этот момент было бы лучше попридержать язык, предостережением послужило и лёгкое покалывание в висках. Она уже и сосчитать не могла, сколько их было – этих предостережений. И каждый раз она их игнорировала. Как и сейчас. Девочка выставила вперёд подбородок.

– Я имею в виду не жизнь, – она с удовлетворением услышала, как закипающий гнев вытравил неуверенность из её голоса. – Я имею в виду смерть. И я хочу знать, кто отвечает за мою смерть. Разве ответы на вопросы новичкам не относятся к процедуре прописки?

– Это зависит от вопросов, – ответил Систериус так тихо, что Эмили его с трудом поняла. По какой-то причине его ответ звучал как предостережение. Но тут к нему наклонился мальчик. Они шептались друг с другом, пока Систериус не кивнул. – Впрочем, Барко напомнил мне сейчас, что у нас нет достаточного опыта с жертвами убийств, – заявил он. – Пока тебя не оставит мысль о собственной смерти, тебе будет трудно интегрироваться в здешнее общество. Поэтому я удовлетворю твой запрос. – Систериус

ещё раз внимательно изучил бумаги перед собой. – Да, Эмили Бонс… Умерла в канун Хэллоуина, ночью. Причина смерти… – он запнулся и заново обвёл её взглядом с головы до ног. – Я, собственно, мог бы догадаться, что ты была убита. Ни у кого из тех, кто умирает естественной смертью, не бывает такой причёски.

Эмили стало жаль, что её обижают из-за костюма.

– И это всё? Просто комментарий к моей причёске? А как с ответом на вопрос, кто же меня угробил?

Глаза Систериуса вспыхнули зловещим огнём:

– Ты была убита… мертвецом!

По часовне пронёсся гул, который сразу же смолк под строгим взглядом Систериуса.

Лишь спустя мгновение Эмили смогла идентифицировать своё чувство – это был приступ страха. Тем не менее, ей показалось, что она ослышалась:

– Убита… кем?

Систериус терпеливо вздохнул:

– Это существо из мира мёртвых, понятно? Слово «мертвец» говорит само за себя.

– Я полагала, что мы все тут мёртвые! – воскликнула Эмили. – Козимо говорил…

– Одержимый не является экспертом, когда речь идёт об определении понятий, – перебил её Систериус и с упрёком посмотрел в сторону Козимо. – Итак, есть живые. И есть мёртвые. А есть мы – неживые. Например, духи, такие, как ты, которые когда-то были живыми и дальше по какой-то причине остаются на земле. Или твари, которых нельзя отнести ни к живым, ни к мёртвым, такие как вампиры… – он быстро посмотрел на хилого парня, окружённого почитателями-подражателями, и было в этом взгляде столько презрения, что перещеголять его в этом чувстве было уже невозможно.

Эмили заглушила в себе неожиданную эйфорию: надо же, она находилась в одном помещении с вампиром, хоть он и выглядел совсем не так, какими она их представляла!

– И неживые живут на кладбищах?

– Не все, – возразил Систериус. – Вампиры предпочитают жить среди людей. И это правильно. Обычно они господствуют над другими существами за пределами кладбища. А мы, духи, чувствуем себя как дома на всех кладбищах Парижа, а также в нескольких других местах – таких, как старые дома и церкви. Ведь что может быть лучше скрипа старого дерева и запаха плесени! – он растянул губы в мечтательной улыбке, пока не заметил, что на лице Эмили отразилась смесь непонимания и неловкости. – Как бы там ни было, – произнёс он, откашлявшись, – мы управляем нашими убежищами самостоятельно и держимся подальше от внешнего мира. С одной стороны, потому что избегаем контактов с людьми. Ты прочла, очевидно, дюжины книг, в которых люди встречаются с духами, и крайне редко такие встречи заканчиваются благополучно.

Эмили была вынуждена согласиться с ним. Она всегда охотно читала книги о духах, ведь они так здорово нагоняли жути! При этом девочка почти всегда была на стороне духов, потому что люди выглядели там или глупыми, или невежественными, или и то, и другое одновременно. И они всегда усложняли духам жизнь. При этом Эмили, конечно, никогда не мечтала сама стать духом.

– С другой стороны, снаружи нас поджидают опасности, – продолжал Систериус. – Например, охотники за духами или…

– …или мертвецы, – прошептала Эмили.