Тайна герцога
Шрифт:
— Но, ваша светлость, если Эрминия к этому времени очнется, ведь она заявит, что никогда моей воспитанницей не была и что добровольно не хочет идти ко мне!
— Ну, так тогда, — топнув ногой, крикнул Бирон, — ее возьмут и привезут к вам насильно!.. Она должна быть, во что бы то ни стало, завтра же возвращена мне, потому что я этого хочу.
— Но что станут говорить в городе? — попытался было возразить Роджиери.
Герцог вскинул руками и решительно тряхнул головой:
— А не все ли равно мне, что будут говорить в городе или где бы то ни было! Я так хочу, и это
— Генерал Ушаков приехал, ваша светлость! — доложил Иоганн, появляясь в дверях.
— А-а, вот! Хорошо, по крайней мере, что недолго заставляет себя ждать! Его-то мне и нужно. Позвать его сюда!
Ушаков вошел со спокойною учтивостью, не лишенною даже изящества, которым Андрей Иванович, впрочем, отличался всегда.
— Вот, — показал Бирон на итальянца Роджиери, — воспитатель той молодой девушки, которую вытащили тогда из огня.
Ушаков слегка поклонился.
— Я приказываю вам, — продолжал герцог, — чтобы завтра же молодая девушка была доставлена…
— Во дворец вашей светлости? — спросил Ушаков. Бирон недовольно фыркнул носом.
— Почему ко мне во дворец? Что за вздор!.. Ее надо доставить к ее воспитателю, доктору Роджиери!
— И это особенно будет удачно, ваша светлость, — подхватил Ушаков, — ведь молодая девушка, как известно, находится в летаргическом обмороке, и доктор Роджиери, вероятно, своими заботами воскресит ее, так что именно следует отправить ее к нему на излечение.
— Ну вот, вот так, на излечение! — повторил несколько раз Бирон, видимо, довольный этим соображением. — А скажите, пожалуйста, генерал, где этот поджигатель?
— Это — тот человек, ваша светлость, который был найден в подвале? Он допрошен в присутствии господина Иоганна!
— Этот человек в подвале никак не мог быть поджигателем! — вмешался в разговор Роджиери. — Во имя справедливости я должен засвидетельствовать, что в подвал запер его я гораздо раньше, чем случился пожар.
XXXVII. ПРОДОЛЖЕНИЕ ПРЕДЫДУЩЕЙ
— Вы изволите свидетельствовать, — сказал Ушаков итальянцу Роджиери, — что заперли этого человека в подвал задолго до пожара и что поэтому он не может быть поджигателем?.. А позвольте узнать, почему вы изволили запереть человека в подвал и какими законами руководствовались вы? Ведь, насколько мне известно, ни в русском кодексе, ни в итальянском нет такой статьи, которая позволяла бы делать это?
Несмотря на столь резко поставленный вопрос,
Роджиери не смутился и только дольше остановил свой агатовый взгляд на лице генерал-аншефа.
— Я действовал, — нисколько не смущаясь, ответил он, — в пределах самозащиты.
— Но в таком случае, доктор, — мягко возразил Ушаков, — вы, посадив русского подданного, а, может быть, и дворянина в подвал, должны были немедленно дать знать о том властям!
— Но сейчас не в этом дело, генерал! — проговорил Бирон, явно приходя доктору на помощь, так как разговор начинал принимать не совсем благоприятный оборот для Роджиери.
— Это
— Злоумышленник? — переспросил герцог.
— О, да, ваша светлость!.. Сегодня на допросе я видел его, и это оказался тот самый, который обманом прыгнул ко мне в лодку.
Это показание Иоганна как будто дало разговору другое направление.
— Как же его зовут? — спросил герцог, обращаясь к Ушакову.
— Он своего имени не назвал, — пожал плечами Ушаков. — Он был, как помешанный!
— Но он должен был, — опять вмешался Иоганн, — назвать свое имя, когда его допрашивали в первый раз за то, что он вскочил ко мне в лодку! Тогда ведь он был в здравом уме.
— Надо посмотреть в протоколе; так я не помню! — сказал Ушаков.
— Но где он теперь? — опять спросил Бирон.
— Отпущен, ваша светлость, по распоряжению господина Иоганна.
— Но вы знаете, где он?
— Об этом господин Иоганн распоряжения не сделали!
— Да кто вам велел слушаться господина Иоганна, если господин Иоганн делает глупости! — воскликнул герцог, не щадя самолюбия своего доверенного.
— Господин Иоганн действовал по приказанию вашей светлости, имея подлинную доверенность на письме! Иначе я, конечно, никогда не согласился бы посту пить по его указанию! — деловито и уверенно произнес Ушаков.
— Но я же никогда не говорил… — начал было оправдываться Иоганн.
Однако Бирон не дал договорить ему:
— Молчи! Довольно!.. — крикнул он Иоганну и обратился вновь к Ушакову: — Чтобы завтра же этот человек был найден! Это я вам приказываю самым настоятельным образом! Никаких отговорок я слушать не буду!.. Человек должен быть найден завтра же, и завтра же утром вы доставите доктору Роджиери молодую девушку, которая находится теперь у польки…
— Ставрошевской! — подсказал Ушаков.
— Мне все равно, как ее зовут, но чтобы девушка была доставлена доктору!
— Слушаю-с! — коротко ответил Ушаков.
— Можете идти! — сказал ему герцог. Генерал-аншеф удалился, прижимая, по тогдашнему этикету, свою треугольную шляпу к груди.
От герцога Ушаков прямо отправился в Тайную канцелярию, где и день и ночь шли «занятия» и где уже должен был быть Шешковский.
И в самом деле, последний ждал генерала, читая бумаги при свете сильно трещавшей сальной свечи, потому что ни восковых, ни масла для ламп тогда в канцеляриях не полагалось. Шешковский знал, что генерал экстренно вызван к Бирону, и догадывался, по какому делу.
При первом же взгляде на Ушакова он увидел, что тот был доволен тем, что произошло у герцога.
— Приказано, — сообщил Ушаков, — отпущенного от допроса человека найти к завтра во что бы то ни стало, а девушку отвезти к доктору Роджиери. Поезжайте немедленно и сделайте все нужные распоряжения!
— Но, ваше превосходительство, если Соболев уже успел скрыться?..
— Кто такой этот Соболев?
— Тот, у кого в доме живет Жемчугов.
— Я не знаю никакого Соболева; мне нужно, чтобы, по приказанию герцога, был найден неизвестный человек…