Тайна Голубого поезда
Шрифт:
Это был маленький стареющий мужчина в довольно потертой одежде. Его внимательные глаза всегда смотрели в сторону и никогда — на собеседника.
— Доброе утро, Гоби, садитесь.
— Благодарю, мистер Ван Алдин.
Мистер Гоби уселся, сложив руки на коленях и заинтересованно разглядывая радиатор.
— У меня есть для вас работа.
— Да, слушаю, мистер Ван Алдин.
— Моя дочь замужем за Дереком Кеттерингом, это вам, конечно, известно.
Мистер Гоби перевел взгляд с радиатора на левый ящик
— По моему совету она собирается подать прошение о разводе. Конечно, это дело адвокатов. Но я желал бы получить наиболее полную информацию.
Мистер Гоби посмотрел на карниз и пробормотал:
— О мистере Кеттеринге?
— О мистере Кеттеринге.
— Хорошо, сэр.
Мистер Гоби поднялся.
— Когда вы это сделаете?
— Вы торопитесь, сэр?
— Я всегда тороплюсь, — ответил миллионер.
Мистер Гоби улыбнулся каминной решетке.
— Может, встретимся сегодня в два часа пополудни, сэр?
— Отлично! — воскликнул миллионер. — Пока, Гоби.
— Всего хорошего, мистер Ван Алдин.
— Это очень нужный человек, — сказал миллионер, когда Гоби вышел и вошел секретарь. — В своем деле он мастер.
— В каком именно?
— Информация. Дай ему двадцать четыре часа, и он раскопает частную жизнь архиепископа Кентерберийского.
— Действительно, нужный малый, — с улыбкой заметил Найтон.
— Пару раз он оказывал мне услуги, — сказал миллионер. — Ну, а теперь, Найтон, я готов поработать.
Следующие несколько часов они занимались делами.
В половине первого зазвонил телефон: пришел мистер Кеттеринг. Найтон вопросительно посмотрел на Ван Алдйна.
— Пожалуйста, попросите мистера Кеттеринга войти.
Секретарь отложил бумаги и направился к двери, где столкнулся с Дереком. Тот посторонился, давая пройти секретарю.
— Доброе утро, сэр. Я слышал, вы жаждали меня видеть.
Ленивый голос, легкая ирония в тоне воскресили в душе Ван Алдйна воспоминания. Нет, все-таки в Дереке был определенный шарм. Миллионер пристально посмотрел на него. Дереку Кеттерингу было тридцать четыре.
Хорошо сложен, смуглое узкое лицо, а котором сохранилось что-то неуловимо мальчишеское.
— Заходи, — пригласил его Ван Алдин. — Присаживайся.
Кеттеринг легко, погрузил себя в кресло. Он смотрел на тестя с выражением терпеливого удивления.
— Давно не видел вас, сэр, — произнес он наконец, — около двух лет, кажется. Руфь видели?
— Вчера вечером, — ответил Ван Алдин.
— Выглядит неплохо, не так ли? — беззаботно поинтересовался зять.
— Полагаю, об этом тебе судить, — сухо ответил миллионер.
Дерек поднял брови.
— О, иногда мы случайно встречаемся в одном ночном клубе, — невинно произнес он.
— Я не
Дерек не дрогнул.
— Круто! — пробормотал он. — Ничего, если я закурю?
Он зажег сигарету, выпустил клуб дыма и бесстрастно поинтересовался:
— И что же Руфь?
— Руфь предпочитает последовать моему совету.
— Неужели?
— И это все, что ты можешь сказать? — Ван Алдин взорвался.
Кеттеринг стряхнул пепел в камин.
— Думаю, вы понимаете, — он с трудом подбирал слова, — что она делает огромную ошибку.
— С твоей точки зрения — несомненно, — мрачно проговорил Ван Алдин.
— Не надо переходить на личности. Сейчас я думаю не о себе. Я думаю о Руфи. Вы знаете, что мой бедный старый родитель долго не протянет, все врачи это подтвердили. Руфи лучше дождаться, когда я стану лордом Леконберийским, ведь именно ради этого она вышла за меня.
— Я не собираюсь терпеть твои дерзости! — рявкнул Ван Алдин.
Дерек Кеттеринг улыбнулся ему, даже не шевельнувшись.
— Согласен с вами. Это старомодно. Сегодня титулы ничего не значат. Однако Леконбери — великолепный родовой замок, и в конце концов мы старейшая в Англии фамилия. Руфь огорчится, узнав, что другая женщина, а не она, получила мой титул.
— Молодой человек, я не шучу, — сказал Ван Алдин.
— Я тоже. Я на мели, и, если Руфь. разведется со мной, я попаду в долговую яму. Она ждала десять лет, почему не подождать еще немного? Я даю слово чести: старик доживает последние месяцы, и будет обидно, если Руфь не получит того, ради чего она за меня вышла.
— Ты и впрямь думаешь, что моя дочь вышла за тебя замуж ради твоего титула и положения?
— А вы думаете, из-за огромной любви? — Дерек Кеттеринг засмеялся, но отнюдь не веселым смехом.
— Я помню, — тихо произнес Ван Алдин, — что десять лет назад ты рассуждал иначе.
— Правда? Хотя, наверное. Руфь была очень красивой, она напоминала мне ангела или святую — словом, то, что стоит в церковной нише. А я, смешно сказать, мечтал начать новую жизнь, остепениться, жить в высочайших традициях старинного английского рода, с женой, которая любила бы меня.
И он снова засмеялся, но еще более невесело.
— Но вы, наверно, не верите мне?
— Не сомневаюсь, что ты женился на Руфи ради ее денег, — уверенно ответил Ван Алдин.
— И что она вышла за меня по любви? — иронически проговорил Дерек.
— Конечно.
Дерек Кеттеринг минуту-другую смотрел на него, затем удовлетворенно кивнул.
— Вижу, вы верите в это. Впрочем, как и я в свое время. Но уверяю вас, мой дорогой тесть, очень скоро мое заблуждение было рассеяно.
— Я не знаю, к чему ты клонишь, и не хочу знать. Ты здорово мучил Руфь.