Тайна императорской канцелярии

Косарев Александр Григорьевич

– Что фигура? – не понял я. – Ты ж вроде был совсем не прочь за ней приударить?!

– Да нет, фигура сама по себе отличная, – заметно смутился Михаил, – вот только чересчур спортивная. Ни одной жиринки, сплошные мускулы! Может, она свободное время в секции карате проводила? А? Вон тебе какой фингал поставила, а ведь ты тяжелее ее килограммов на сорок, не меньше.

– И точно, – припомнил я, – она однажды обмолвилась, что занималась с каким-то китайцем. То ли «у-шу», то ли «му-шу»… Ладно, хватит, у самого видок не лучше.

– Я – другое

дело, – мигом надулся Воркунов. – Мне хоть боевым прикладом по морде досталось, а не женским каблуком. Не так обидно.

Решив более не отвечать на его колкости, я упорно молчал, пока не доел свою порцию. Отставив опустевшую тарелку в сторону, я предложил дождаться все же хозяина дома.

– Тогда опоздаем на утренний поезд, – моментально возразил Михаил, – и бездарно потеряем еще сутки.

– Но если мы сбежим, – не согласился я с его доводом, – нас могут заподозрить.

– В чем? Да пока здесь кто-то чухнется, мы будем уже в России!

– Это вряд ли. Сначала до Витебска придется доехать. И только там взять билеты на поезд до Москвы.

– Так тогда давай лучше быстренько добежим до станции, наймем машину и через двадцать минут окажемся в том же Невеле. А оттуда до Великих Лук рукой подать. Мало того, что быстрее, так еще и родная российская территория!

– Думаешь, у нас за подрыв транспортных средств меньше дают? – съязвил я.

На сей раз красноречиво промолчал Воркунов. Критически осмотрев свою физиономию в зеркале, он извлек из рюкзака бритву.

– Советую побриться и тебе, – указал он пальцем в сторону умывальника. – А то выглядим оба как бомжи, сбежавшие из камеры предварительного заключения.

Горячей воды не было, но привести себя в порядок действительно требовалось. И вскоре сия невинная процедура привела нас к ошеломляющему открытию. Выбрасывая в ведро под умывальником опустевший тюбик из-под мыльного крема, Михаил так и замер в полусогнутом положении.

– Тебя чего заклинило, – окликнул я его, – никак радикулит прихватил?

– Да ты сам сюда посмотри, – мрачно отозвался он, – и тебя прихватит.

Что такого удивительного обнаружил Михаил в ведре с помоями, я понять не мог и только поэтому заглянул под умывальник.

– Вот тебе и ответы на все наши вопросы, – кивнул Михаил на клочья густых черных волос. – Тебе не кажется, что это бывшая борода нашего милейшего хозяина?

– Бог ты мой! – мои колени подогнулись и стукнулись об истоптанный пол. – Так что же, выходит, это он нас ночью грабанул?! А чтоб его не узнали, обмотал голову шарфом! Стало быть; именно он все тут разбросал во время торопливых сборов! Но откуда он узнал, что мы уже все нашли и пора совершать налет? Почему он прошлой ночью не предпринимал подобной попытки?

– Наша Сандрин, как я теперь понимаю, – покровительственно похлопал меня по голове Михаил, – и дала ему сигнал-команду.

– Как? Чем?

– Элементарно, мой друг, нашим же фонарем и просемафорила. То-то, припоминаю, она как-то странно с ним обращалась. То приподнимала

над головой, то опускала чуть не к самой земле… Я тогда думал, что она просто примеряется, как нам лучше осветить место раскопок, а теперь понимаю: цель у нее была другая! Ясно, что в какой-то момент они вступили в сговор. Наша с тобой задача заключалась в том, чтобы сделать всю черную работу, а дальнейшую судьбу золота они решили устроить по собственному усмотрению.

Обсуждать дальнейшие планы не было смысла. Следовало поскорее уносить отсюда ноги во избежание возможных осложнений. Похватав вещи, мы поспешно выскочили на улицу. Срезая кусок дороги, чтобы не показываться в Местечках, побрели прямо по бездорожью. Со стороны озера налетел промозглый ветер, и вскоре заморосил мелкий осенний дождь.

– Погодка в самый раз для побега, – заметил Михаил, накидывая на голову капюшон своей замызганной куртки.

– Что же в ней хорошего?

– Все сейчас под зонты спрячутся и не будут на нас внимания обращать.

– Опасаешься, что нас могут разыскивать?

– Кого нам опасаться? – передернул плечами Михаил. – Какие-либо претензии к нам может иметь только эта парочка авантюристов во главе с француженкой. Кто бы мог подумать?! – шлепнул он себя ладонью по лбу. – Такой казалась покладистой и дружелюбной девочкой! А вот, поди ж ты, связалась с каким-то деревенским отшельником! Мыто ей чем не угодили?

– Возможно, дело в том, что мы не оставляли ей другого выхода. Даже отказались выслушать ее возражения.

– Какие еще возражения? – удивился Воркунов. – Мы ведь не лишали ее законной доли! У меня, например, и в мыслях не было ее ущемить.

– Теоретически мы как бы предоставляли Сандрин равные права, – пояснил я свою мысль, – но фактически ее положение было весьма неустойчивым. Пусть даже мы помогли бы ей доставить ее часть золота на российскую территорию – воспользоваться своими монетками ей и там было бы крайне проблематично. Другое дело, если Сандрин получит их по закону. Тогда хотя бы часть она сможет официально оставить и легально перевести в наличность или на счет в банке. А так… что были они у нее, что нет, толку от них все равно никакого не было бы. Более того, в любой момент ее поездка с таким количеством золота по нашим совершенно одичавшим и озверевшим российским пространствам могла закончиться самым непредсказуемым образом. Согласись.

– В чем-то ты прав, – задумчиво кивнул Михаил, – но все равно она поступила нечестно, изменив нам с первым встречным.

– Ну почему с первым? Все же у них было нечто общее.

– Что же?

– Французские корни, естественно. Отец нашего домовладельца наверняка был из числа французских военнопленных. Уж очень его имя и фамилия на это указывают. Сандрин же – француженка чистопородная. Вероятно, на этой почве они и сошлись. И когда только успели сговориться?

– Наверное, вчера утром, когда мы с тобой оставили ее без присмотра. Да и вообще… долго ли умеючи.