Тайна 'ККК'
Шрифт:
– Данил Саныч, - зашептал в ухо инспектору Петенька, - я еще утра хочу Вам сказать, пока этот спит...
– А он сейчас проснется, - нарочито громким голосом сказал Бугаев.
А Зельц и вправду проснулся. Тоскливо посмотрел на пришедших (вернее, "влетевших", но это уже не важно) и, с трудом двигая губами, пробормотал:
– Я дойду до Жириновского... вы не имеете права... у вас даже ордера нет...
– Ишь ты, грамотный, - усмехнулся Бугаев, - а у меня есть кое-что получше, а именно вопрос, точнее, вопросы: почему среди накладных, доверенностей и заявок, датированных 1994-95-ыми годами я нашел бумагу с другой датировкой, а именно - 1912 год, а?
– Это подарок!
– почти крикнул Зельц
– Хорошо, а куда же Вы "собрали" Красноярскую Колбасную фабрику?
– Фабрику?
– Хватит, - Бугаев, опершись о стол, грозовой тучей навис над погибающим директором, - я только хочу знать: каким образом человеческое мясо коптилось столь искусно, что никакие эксперты так и не смогли догадаться, а?
И Бугаев с размаху хлопнул по столу ладонью.
Здесь автор готов сообщить нечто исключительно веселое. Едучи в такси, инспектор услышал от Петеньки многие загадочные разности. К примеру, о полутрочасовом путешествии в Красноярск. Да, фабрики там не было, но если бы на этом кончилась вся информация о Красноярске! О нет: в местном райкоме хорошо знали товарища Зельца как представителя мета-коммунистического крыла Партии и автора книги "Переработка вторичных ресурсов". Показали Озаряну и грамоту, выданную Зельцу А.А. за выдающееся изобретение, мыслимо ли дело! специальная система перегонки и высушки позволяла в лабораторных условиях получать из белка обыкновенного куриного яйца настоящую лососевую икру, причем, быстро и при минимуме средств. Тогда Озарян тут же рванул в местную библиотеку и, записавшись (благо паспорт всегда носил с собой), взял ту самую книгу Зельца "Переработка..." В такси Петенька передал ее инспектору, а уж тот быстро нашел в ней главку, касающуюся обработки мясных продуктов.
Итак:
– ...Почему эксперты так и не смогли догадаться?
– Прочтите мою книгу, - усталым голосом проговорил Зельц, - а, впрочем, вы наверно уже прочитали... и что вам за нее от меня нужно?
– Тело, - сухо сказал инспектор и содрогнулся; еще утром он запрещал так именовать своего друга детства, Леньку Фролова, а тут...
– А его нету-у, - удивленно протянул директор.
– Где?!
– взревел Бугаев.
– Нету, - Зельц затрясся, - я ничего не знаю! у меня дочка, положение, деньги... а хотите я дам вам много денег, только обождите, их нет сейчас, дней пять-шесть - и вы богатые люди...
– Петь, - Бугаев сел в кресло перед директором и глубоко вздохнул, ломик-то при тебе?
– Еще бы, - ухмыльнулся младший лейтенант и достал ломик.
Вид тускло сверкающей стали (это не какие-нибудь там глаза, сталь все-таки) подействовал на Зельца столь отрезвляюще, что Абрам Адольфович сглотнул и почти ровным голосом проговорил:
– Я не могу сообщить сейчас здесь ничего конкретного, я не имею права, я слово давал...
Руки чешутся опять написать "как вдруг". Эх, была не была!
Как вдруг Бугаев, ну, как бы это... вконец потерял остатки всякого терпения.
Он двинул кулаком по столу, схватил Зельца за его синий в крапинку галстук и диким голосом заорал:
– Ты, мразь шпионская, в клифту будешь право иметь!!
– Я скажу, скажу...
– захрипел Зельц.
– Отпустите его Данил Саныч, - к столу, поигрывая ломиком подошел младший лейтенант, - я его пока тут обкорнаю легонько, ему-то один хрен с какой мордой подрастрельно идти, а мне все ж - радость такая.
– Я ведь скажу, - пискнул Зельц.
– Да говори же, не тяни резину.
Инспектор отпустил-таки директора, тот рухнул в кресло и, словно в сомнамбулическом состоянии, проговорил:
– Все у Пшишинского... все у него...
Глава Седьмая, в которой тов.Зельц чуть не становиться коллегой Джеймса Бонда.
Когда мы слышим новую фамилию, - не знаю, я
Ой, что это я?
А, ну да: Пшишинский...
– Кто это?
– Страшный человек...
– И как же его найти?
– Бугаев нахмурился, внутренне, однако, возликовав: неужели все-таки - мафия!
– Не ищите его!
– из последних сил возопил Зельц, - он страшный человек, он убьет и вас и всех...
Петенька обогнул стол и, подойдя почти вплотную к директору, ткнул ему, бедному, легонько ломиком в висок.
Зельц дернулся:
– Холодно же!
– Ты вредитель и враг народа, - смотря в упор на Зельца, мрачно проговорил инспектор, - я из тебя такого шпиона сделаю, что они припомнят не только инцидент с южно-корейским самолетом, но и чернобыльскую аварию... на какую разведку работаешь, враг?!
– Не-э-эт!
– плаксиво заверещал Зельц, - не враг я, не враг! Пшишинский враг, Пшишинский, а-а-а!!
– Где он?
– в один голос гаркнули Бугаев и Озарян.
– В Лефортово, у кладбища... дом сносить собираются... маленький такой, с мансардочкой...
– Поехали, покажешь, - и Бугаев, вновь ухватив Зельца за галстук, вытянул эдакого полуживого от страха директора из кресла на поверхность стола.
– Не-э-э-т, - опять загнусил Зельц, - я не хочу! я не могу...
– но, понимая уже, что его дело - труба, окончательно потеряв остатки самообладания, дрыгая ногами, завопил, - власовец он! убийца! шпион фашистский!! я не хочу к ним! они людей едят!.. я боюсь...
Бугаев удивленно поднял брови и выпустил Зельца, тот скатился на пол.
Петенька восхищенно причмокнул, потянулся и издал примерно такой звук: "Иах!"
– Да, - глубокомысленно изрек Бугаев, - вот такие вот колбаски; поехали, гражданин Зельц, не бойтесь, через час с вашим шпионом будет покончено, Петенька, бери его - и в машину.
Инспектор нежно так пнул лежащего на полу директора колбасного магазина - но тот даже не пошевелился, только чуть всхлипнул.
И Бугаев пошел к выходу, а Петенька, взвалив Зельца себе на плечи, направился следом.
Стемнело совсем.
Редкий прохожий в испуге шарахнулся от двух бравых мужчин, влекущих третьего, плаксиво что-то причитающего.
Не долетая до земли, кружились почти теплые снежинки. Директора погрузили в машину и - двинулись навстречу судьбе.
Глава Восьмая, эклектичная до чертиков, а что делать!
– Власовец, значит, - издевался в машине над погибающим директором мой серьезный инспектор, - а может, еще и петлюровец, а?
– Нет, нет, я знаю, он говорил, он сам все говорил, - Зельц почти пришел в себя, - это делал все он, он прочем мою книгу, я ведь ничего не имел такого... а он нашел меня и пригрозил... Марочка у меня, доченька...