Тайна корабля
Шрифт:
Когда немного спустя он очнулся в каюте Сибрайта, при нем находился доктор. Кэртью открыл глаза, пристально посмотрел на незнакомое лицо и сказал с какой-то торжественной силой:
— Броун должен отправиться вслед за остальными, теперь или никогда.
Он остановился; затем, опомнившись, снова заговорил:
— Что я сказал? Где я? Кто вы такой?
— Я доктор на „Буре“, — был ответ. — Вы в каюте лейтенанта Сибрайта и можете забыть все свои тревоги. Ваши злоключения кончились, мистер Кэртью.
— Зачем вы называете меня так? — спросил тот. — А, помню — Сибрайт узнал меня! О! — он застонал и вздрогнул. —
— Очень хорошо, — сказал доктор. — Заключим условие. Вы проглотите это питье, а я пойду и позову Уикса.
Он дал бедняге порцию опиума, который усыпил его в несколько минут и, вероятно, спас его рассудок от помешательства.
Доктор осмотрел рану Мака и при этом сумел заставить его повторить имена спасенной команды. Теперь наступила очередь капитана, который несомненно был уже не тот, каким мы его видели: внезапная помощь, сознание безопасности, хороший обед и добрый стакан грога ослабили, его бдительность и понизили его энергию.
— Когда это случилось? — спросил доктор, указывая на рану.
— Неделю с лишним тому назад, — отвечал Уикс, думая только о журнале.
— Да? — воскликнул доктор и, подняв голову, взглянул в глаза капитану.
— Точно не помню, — пробормотал Уикс.
При этой странной лжи подозрения доктора учетверились.
— Между прочим, кто из вас Уикс? — спросил он равнодушно.
— Что такое? — пролепетал капитан, побелев как бумага.
— Уикс, — повторил доктор, — кто из вас Уикс? Кажется, простой вопрос.
Уикс молча смотрел на него.
— Ну, кто Броун? — продолжал доктор.
— Что вы говорите? Что вы хотите сказать? — воскликнул Уикс, вырвав полуперевязанную руку, так что кровь брызнула в лицо доктору.
Он не потрудился отереть его; пристально глядя на свою жертву, он продолжал допрос:
— Почему Броун должен последовать за остальными? — спросил он.
Уикс дрожа опустился на ящик.
— Кэртью рассказал вам? — воскликнул он.
— Нет, — возразил доктор, — он мне не рассказывал. Но он и вы навели меня на подозрения, и мне сдается, что тут что-то неладно.
— Дайте мне грогу, — сказал Уикс. — Лучше я сам расскажу вам, чем дожидаться, пока вы все разведаете. Будь я проклят, если дело наполовину так скверно, как может показаться.
И с помощью двух стаканов крепкого грога трагедия „Летучего Облачка“ была рассказана в первый раз.
Счастливый для них ряд случайностей открыл их историю доктору. Он понял положение этих злополучных людей и пожалел их, великодушно пришел к ним на помощь. Он, Уикс и Кэртью (когда тот оправился) сто раз совещались, как действовать в Сан-Франциско. Он удостоверил, что „Годдедааль“ не может двинуться вследствие болезни, и контрабандой переправил Кэртью на берег под покровом ночи; он поддерживал открытой рану Уикса, чтобы тот мог расписаться левой рукой; он взял все их чилийское серебро (в первый же день) и заменил его более удобным для перевозки золотом. Он воспользовался своим влиянием в кают-компании, чтобы удержать на привязи языки молодых офицеров, так что имя Кэртью не попало в судовые документы. Он оказал и еще более важную услугу. В Сан-Франциско у него был друг миллионер; этому человеку он рекомендовал Кэртью,
Пока команда „Почтенной Поселянки“ могла вся скрыться под новыми именами, не имело особенной важности, удастся ли купить разбившееся судно и не будет ли открыто на нем что-нибудь неладное. Но опознание одного из них изменило все. Малейший скандал должен был бы привлечь теперь внимание к действиям Норриса. Возник бы вопрос, как это он, отправившись на шхуне из Сиднея, очутился так скоро на бриге, шедшем из Гонконга; и, переходя от вопроса к вопросу, почти наверное добрался бы и до его первоначальных товарищей. Отсюда, естественно, возникла идея предупредить опасность, воспользовавшись неожиданным обогащением Кэртью, и купить бриг через подставное лицо; и план этот был приведен в действие с энергией и осторожностью. Кэртью нанял квартиру под вымышленным именем, случайно отыскал Беллэрса и поручил ему купить разбившееся судно.
— Какая крайняя цифра? — спросил адвокат.
— Я хочу купить судно, — ответил Кэртью. — Я не постою за какой угодно ценой.
— Какая угодно цена не цена, — сказал Беллэрс. — Определите точно.
— Ну, скажем, десять тысяч фунтов! — назначил Кэртью.
Тем временем капитану пришлось ходить по улицам, явиться в консульство, подвергнуться допросу агента Ллойда, изворачиваться по поводу утерянных счетов, подписывать документы левой рукой и повторять свои выдумки каждому шкиперу в Сан-Франциско, ожидая, что вот-вот он очутится в объятиях какого-нибудь старого приятеля, который громко назовет его Уиксом, или лицом к лицу с новым врагом, который не пожелает признать в нем Трента. И эта последняя случайность действительно свалилась на него, но благодаря его находчивости только укрепила его положение. Он находился в консульстве (самое неприятное место), когда внезапно услышал грубый голос, спрашивавший капитана Трента. Он повернулся, сердце его замерло.
— Да вы вовсе не капитан Трент! — сказал незнакомец, отшатнувшись. — Что же это значит? Мне сказали, будто вы капитан Трент — капитан Джэкоб Трент, которого я знаю с тех пор, как был вот этаким.
— О, вы говорите о моем дяде, у которого банк в Кардифе, — ответил Уикс с отчаянным апломбом.
— А я и не знал, что у него есть племянник! — сказал незнакомец.
— Ну вот, вы видите, что есть! — сказал Уикс.
— А как поживает старик? — спросил незнакомец.
— Живет припеваючи, — ответил Уикс и был весьма кстати позван клерком.
Эта тревога была единственная до утра аукциона, когда он был еще более встревожен свиданием с Джимом и с беспокойством ожидал торгов, зная только, что Кэртью будет иметь на них представителя, но не зная, что это за представитель и какие ему даны инструкции. Должно быть, капитан Уикс очень живучий человек. Несмотря на свою комплекцию и заведомое нездоровье, он, вероятно, гарантирован от удара, иначе последний хватил бы его, пока он следил за этим безумным торгом и убедился наконец, что старый бриг с его не особенно ценным грузом оставлен за каким-то незнакомцем за десять тысяч фунтов.