Тайна куртизанки
Шрифт:
Леблан проделал весь путь до Лондона, чтобы убить ее, не боясь гнева Сулье, зная, что британскую разведку очень интересуют события в Брюгге. Теперь он станет еще отчаяннее. Он совершил преступление на улице, где играют дети, куда могли каждую минуту выйти из домов женщины. Какой же он подлец!
— Кто-то, — сказал Гальба, — оскорбил меня. Леблан?
— Леблан, — кивнул Грей.
— Да, Леблан. — Ей было очень больно сознавать, что она принесла несчастье этому дому. — Его первая попытка.
Глава 35
Грей
— Вы ищете осколки? Этого не требуется. Порезы чистые, я хорошо их промыла. Кроме того, мы с Мэгги расчесали друг другу волосы. Теперь, поговорив с ней, я поняла, что она интересная женщина, хотя и аристократка. Вы знаете, ее старшей дочери всего одиннадцать лет, а она уже говорит на четырех языках. Дойл повел Мэгги в ту неприличную ванну, чтобы помыть ее.
— Разумеется, повел.
— Судя по вашему тону, я понимаю, что вы имеете в вид. Но я уверена, что мытье — единственное, чем они собираются заниматься в этой ванне.
— Я бы не стал на это рассчитывать.
Теперь Грея восхитил ее локоть, он стал его покусывать. Громадное для нее потрясение. Иногда он доводил ее до безумия, прежде чем войти в нее и утолить жажду, которую сам вызвал.
— Я считала аристократов более респектабельными. — Сегодня ночью она не будет говорить о серьезном. Только смеяться. Один короткий час не будет думать о том, что должна сделать. — Вы уверены, что вы не француз? По-моему, вы очень даже француз.
— Англичанин, со времен Ноева ковчега. Ты что-нибудь знаешь о том, как французы занимаются любовью? — Грей вел зубами по ее плечу.
— Кое-что знаю, хотя не слышала о том, что вы сейчас делаете. И не уверена, есть ли для этого название.
Он подхватил ее под спину, чтобы груди оказались возле его рта. Он слегка покусывал их, пока она не вцепилась в простыню.
— Знаешь, в постели ты всегда начинаешь говорить по-французски. Ты заметила? — Голос у него становился низким, когда он был возбужден. Как нижние тона фортепьяно.
— Не замечала, — по-французски ответила Анник. Пока он целовал ее вдоль ребер, исследуя каждое языком, она что-то тихо напевала. Может, это было по-французски. Кто знает?
Доведя ее до такого состояния, он сел рядом, чтобы они могли поговорить. Он любил разговаривать в постели, хотя она в это время совсем не была расположена к беседам.
Свечи догорели, и Грей раздвинул тяжелые голубые шторы. Лунный свет подчеркивал рельеф его мускулатуры, дельтовидную мышцу с белой линией от ножевого ранения. Она будет скучать по этому шраму, когда покинет его. Если Сулье не убьет ее, она будет скучать по нему всю жизнь.
— Тебя что-то беспокоит. — Грей провел кончиком пальца по ее нижней губе. — Я хочу, чтобы
— Если б я с вами боролась, мой друг, вы бы это поняли.
— Возможно, ты борешься с собой. — Его большой палец двигался вниз к пупку. — Ты убежишь от меня, если сможешь. Даже в такую минуту.
Он всегда видел слишком много. Как она могла не любить его?
— Грей, я…
— Это видно по твоим глазам, когда ты проходишь мимо окна. Ты думаешь, как выбраться. Что тебе нужно сделать?
— То и это. Я не хочу больше разговаривать. — Ей осталось всего час или два, она не собирается их портить.
— И мы опять станем враждебными агентами. — Он подложил ей руку под плечо, и они лежали рядом, глядя в потолок. — Мне бы хотелось, чтоб Господь послал нам встречу в других обстоятельствах. Ты могла бы приехать в Литтлдин, это моя деревня, на майский праздник. Ты бы шла, жуя что-нибудь, и я бы увидел тебя…
— Одетой мальчиком? С вашей стороны неприлично обращать внимание на мальчиков.
— Ты была бы в зеленом платье, как на том обеде.
— Неужели я настолько глупа, чтобы ходить по полям в таком наряде?
— Это моя мечта. И я должен сказать, что на тебе надето. Итак… Ты идешь мимо кузницы. У нас большой майский праздник со скачками, танцами, костром, и все напиваются. Ты остановилась, чтобы посмотреть на происходящее. Я отбрасываю с дороги пару неотесанных деревенщин и приглашаю тебя на танец.
— Я отвечаю: «Да, благодарю вас».
— Конечно. Потом я верчу тебя до головокружения, пока ты уже не можешь стоять… между танцами и сидром. Я заманиваю тебя в лес и раздеваю.
— Я не хожу одна в лес с мужчинами. Я научилась этому раньше, чем у меня выросла грудь, если можно так сказать…
— Напрашиваешься на комплименты? У тебя превосходная грудь. — Он повернулся на бок и описал ее в воздухе, не прикасаясь. — Совершенство. Два совершенства. Мы идем среди деревьев, мимо старой мельницы к рощице. В лесах есть зеленые места, полные цветов. Я стелю нам свою куртку на траве.
— Мы лежим вместе, — прошептала она.
— До рассвета. И я по уши в тебя влюбляюсь. Ты остаешься со мной, Анник? Или ты встаешь, отряхиваешься и уходишь?
Глава подразделения английской разведки открыл перед ней свою душу.
— Я не хочу знать конец этой истории. Я лучше вернусь к танцам на траве.
— Или к занятию любовью в лесу. Это хорошая часть, верно? Если б мы были в Литтлдине, ты бы просыпалась с цветами в волосах. Ты бы вообще не захотела никуда бежать. Ты могла бы даже влюбиться.
— Я была немного влюблена в Роберта, пока он не превратился в вас и не запер меня тут.
— Я не могу отпустить тебя. Леблан тебя убьет.