Тайна «Libri di Luca»
Шрифт:
Йон хотел было поднять глаза и посмотреть на Катерину, но вдруг с удивлением понял, что собственные глаза ему больше не подчиняются. Они наотрез отказывались отрываться от страницы и продолжали скользить по тексту, неминуемо приближая момент расставания пожарного с девушкой. Йон в отчаянии попытался прекратить читать или, по крайней мере, замедлиться, однако история неумолимо продолжала разворачиваться в том же стремительном темпе. Он почувствовал, как лоб его покрывается потом, а сердцебиение учащается.
Между тем в рассказе Монтэг и девушка дошли до дома пожарного и, стоя на крыльце, завели спокойную, неторопливую беседу; они будто тянули время, то ли мучая Йона, то ли доставляя ему наслаждение.
Оторвавшись от книги, он успел заметить, как Катерина медленно открывает глаза. Сделав это, она сразу же отвела их в сторону, как будто не решаясь встретиться взглядом с Йоном. Ему показалось, что глаза ее покраснели. Отвернувшись, он увидел вопросительно смотрящего на него Иверсена.
— Ну, что скажешь?
Йон снова взглянул на книгу. Вроде бы самая обычная книжка, как тысячи других: стопка листов, испещренных словами и буквами, без какого-либо намека на то буйство красок и чувств, которое ему только что довелось испытать. Закрыв томик, он еще раз внимательно осмотрел его со всех сторон.
— Как вы все это делаете? — наконец спросил он.
Иверсен усмехнулся:
— Не правда ли, фантастика? Я и сам каждый раз не устаю удивляться.
Йон рассеяно кивнул.
— Ты действительно слышала, как я читал? — спросил он, переведя взгляд на Катерину.
Щеки девушки порозовели, и она чуть заметно кивнула.
— Однако учти, — сказал Иверсен, поднимая вверх указательный палец, — здесь есть одно «но». Она слышала вовсе не твой голос. А также не свой собственный, равно как и, если уж на то пошло, не голос автора. И это самое невероятное. Оказывается, каждое произведение обладает своим собственным, уникальным голосом. — Он с оттенком зависти посмотрел на рыжеволосую девушку. — Слышать его — все равно что вступить в общение с книгой, с самой ее душой.
— Несбыточная мечта каждого библиофила, — сухо заметил Йон.
— Хм, да, ты прав, — согласился Иверсен и смущенно улыбнулся. — Наверное, я слегка увлекся. Иной раз я забываю, какую цену приходится платить улавливающим за обладание этим даром. Мы с тобой даже представить себе этого не можем.
Йон сразу же вспомнил человека с портером, с которым встретился в заведении «Чистая рюмка» после похорон Луки. Самого его он принял тогда за безумца, а слова о читателях и поющих и кричащих текстах — за горячечный бред алкоголика. Теперь же получалось, что все это как нельзя лучше подтверждало объяснения Иверсена.
— О'кей, — произнес он и положил книгу на стол. — Будем считать, что я поверил вашему рассказу, Чтецы действительно существуют, и вы в состоянии с помощью книги манипулировать моими мыслями и чувствами. — Он развел руками. — И чего же вы теперь от меня ждете?
— Кто сказал, что ты нам вообще нужен? — раздался со стороны входа в библиотеку чей-то голос.
Все трое как по команде повернулись и посмотрели на вошедшего. В дверях стоял тощий юноша лет двадцати в обтягивающей белой футболке и мешковатых камуфляжных штанах. На узком, бледном, как мел, лице его выделялась жидкая рыжеватая бородка, обрамлявшая рот. Более никакой растительности на голове молодого человека не было. Он так и впился в Йона темными глазами, и взгляд его был тяжелым.
— Привет, По, — сказал Иверсен, — входи и поздоровайся с нашим гостем.
Молодой человек решительными шагами преодолел пространство от двери
— Гостем? — Он презрительно фыркнул.
— Все в порядке, — теплым тоном произнес Иверсен. — Это Йон, сын Луки.
— Знаю. Видел его на похоронах, — отрывисто проговорил По. — Тот самый, что хочет продать «Libri di Luca». Ты сам так сказал, Свенн.
Иверсен сконфуженно покосился на Йона, который сидел с таким видом, будто происходящее его совсем не касается.
— Я говорил, что такая возможность не исключена. На самом деле мы этого не знаем, По, — возразил Иверсен. — Именно поэтому мы и собрались здесь.
— Ну и что же из этого вышло?
— Когда ты пришел, мы как раз начали вводить Йона в курс дела.
— И что вы ему рассказали?
— Все.
По смерил взглядом поочередно Иверсена и Йона. Глаза молодого человека сузились, на скулах его заиграли желваки.
— Могу я с тобой переговорить, Свенн? — спросил он, кивая на дверь. — Тебя, Кэт, это тоже касается.
Йон заметил, как Катерина на мгновение закатила под лоб глаза и только потом вопросительно посмотрела на Иверсена. Старик кивнул:
— Ладно, По, раз уж ты так хочешь, поднимайся. Я сейчас приду.
Молодой человек бодрым шагом вышел за дверь. Катерина медленно последовала за ним.
— Будь к нему снисходителен, — сказал Иверсен, оставшись с Йоном вдвоем в библиотеке. — В свое время мы в буквальном смысле слова подобрали По на улице, где он пытался выжить исключительно за счет своих способностей Чтеца. Лука столкнулся с ним на Строгет, [17] где По читал стихи прохожим — и, кстати, пользовался немалым успехом. Многие прохожие останавливались, чтобы его послушать, и большинство из них кидали деньги в коробку из-под сигар у его ног. Лука распознал, кто он такой на самом деле. Опытный вещающий, как правило, чувствует, когда кто-либо, подобно ему самому, «заряжает» текст, а По даже и не думал это скрывать. — Иверсен с доверительным видом наклонился к Йону: — Как ты, наверное, уже догадался, Йон, у нас есть немало причин скрывать свои способности. Мы не можем допустить, чтобы какой-нибудь юнец, такой, например, как По, компрометировал нас лишь потому, что и сам не подозревает, с чем имеет дело. — Он сделал красноречивую паузу и продолжил: — Лука взял его к себе под крыло, и в последние полгода он превратился в неотъемлемую часть букинистического магазина. Мы даже стали постепенно испытывать к По симпатию, что, похоже, обоюдно, хотя сам он этого никогда не демонстрирует. Однако, как ты сам мог убедиться, лавку нашу он любит страстно.
17
Строгет — пешеходная улица в Копенгагене.
— Он, что же, считает, что я хочу лишить его магазина? — спросил Йон.
— На его долю выпало уже столько испытаний, — со вздохом сказал Иверсен, — и случалось это так часто, что он постоянно ожидает какого-либо подвоха.
Йон задумчиво кивнул.
— Да, ну а теперь я, пожалуй… — Иверсен указал на дверь, поднялся и вышел из библиотеки. Гулкий звук его шагов по коридору донесся до Йона, затем послышался скрип лестницы, и наконец все стихло.
Оставшись в одиночестве, Йон встал и начал изучать содержимое книжных полок. Названия многих томов были ему неизвестны, кроме того, по-настоящему древние издания были в большинстве своем на латыни или греческом, а этих языков он не знал. Разумеется, немало было в библиотеке итальянских книг, и хотя Йон на протяжении долгих лет не упражнялся в итальянском, он все же еще был в состоянии кое-что разобрать.