Тайна Марии Стюарт
Шрифт:
Она повернула «кольцо дружбы» на пальце и посмотрела, как солнечные лучи расщепляются на разные цвета в глубине алмаза. Сейчас она стояла на зеленом газоне у аббатства Сент-Эндрюс и играла в гольф вместе с Фламиной, Мэри Битон, Мейтлендом, Рэндольфом и Риччио. Обычно она получала удовольствие от этого; ей нравилось быть рядом с морскими утесами, где росла короткая, сладко пахнувшая трава. Море было пронзительно-синим, а воздух бодрящим, и это само по себе не могло не радовать.
– Цельтесь, цельтесь точнее! – крикнул Риччио, когда Мэри Флеминг изготовилась для удара по мячу специальной
– Умолкните, чужестранец! – произнес Мейтленд. Он делал вид, что шутит, но его презрение к чужаку, не понимавшему правил игры, было нескрываемым. Нужно сохранять тишину во время замаха, но этот бесстыдный коротышка продолжал болтать.
Чвак! Клюшка Фламины ударила по кожаному мячу; он покатился к лунке, но остановился рядом с отверстием.
Риччио подошел к собственному мячу и нанес удар, несмотря на то что была не его очередь. Тот факт, что он попал в лунку, лишь усугублял оскорбление.
– Вы не могли бы одернуть его, Ваше Величество? – елейным тоном попросил Рэндольф.
– Прошу вас, Риччио, соблюдайте правила приличия! – резко сказала она. Итальянец повернулся на каблуках, и его шелковый дублет расплылся в блестящее синее пятно. Он низко поклонился.
Мария нанесла удар, быстро замахнувшись клюшкой. Мяч перелетел через низкий пригорок и исчез. Риччио устремился следом. Флеминг и Битон захихикали, но Рэндольф и Мейтленд не сочли это забавным.
Она посмотрела на Мейтленда, поглаживавшего аккуратную каштановую бородку. Недавно они с Джеймсом проявили большую настойчивость в обсуждении перспектив ее брака с доном Карлосом из Испании. Возможно, ей следует вернуться к этому вопросу, если…
Но тут она заметила всадника, галопом скакавшего по песчаным холмам и осадившего кобылу, когда он заметил игроков. Он спешился и повел лошадь в поводу, а потом отпустил ее пастись на густой влажной траве.
– Мелвилл! – радостно воскликнула она. Несомненно, Мелвилл, один из наиболее опытных придворных, к тому же отвечавший за встречу с Елизаветой, принес очередное известие об этом.
– Прошу прощения за вмешательство, – сказал он. – Но…
Он протянул письмо, и Мария вдруг увидела, что его обычно добродушное лицо было совершенно серьезным. Она вскрыла письмо и быстро поняла почему.
– Встреча отменяется, – наконец прошептала Мария. Она чувствовала себя так, словно навстречу выскочил бык и с размаху боднул ее в живот. У нее перехватило дыхание.
– Значит, все так, как и говорил специальный посланник от королевы, – сказал Мелвилл и покачал головой. Мейтленд и Рэндольф бросили клюшки и подбежали к ним. На их лицах читалась тревога.
– Она говорит… что не может встретиться со мной, пока гугенотов убивают во Франции, а королевскую армию возглавляют Гизы, – выдавила Мария.
– Я понимаю, – сказал Рэндольф. – Как защитница протестантов, она не может встретиться с католическим монархом в данное время.
– Но Елизавета не религиозна! – вскричала Мария.
– Да, но она делает вид, что причиной является религия, – терпеливо объяснил Мейтленд.
– Видимость – это важная вещь, – назидательным тоном произнес Мелвилл,
– Нет, не может быть! – воскликнула Мария. – Так не должно быть!
Трое придворных и дипломатов смущенно пожали плечами.
– Это политика, – наконец сказал Мейтленд, но Мария с плачем убежала с поля для гольфа.
Мелвилл вздохнул.
– Какая жалость, – сказал он. – Неподходящее время, и большая неудача для нас. И кстати, сын Хантли сбежал из тюрьмы в Эдинбурге и отправился на север. Сообщите ей, как только сможете, – обратился он к Мейтленду. – Я поеду дальше и извещу лорда Джеймса в Сент-Эндрюсе. Конгрегации придется собрать войска для встречи с «северным петухом».
Он посмотрел на удаляющуюся спину Марии.
– Королеве придется воевать в ее собственном королевстве, – тихо добавил он.
Отказавшись назвать происходящее войной и попытавшись представить отмену встречи с королевой Елизаветой как мелкое недоразумение, Мария объявила подданным, что давно хотела совершить поездку в северную часть своего королевства и лишь запланированная встреча в Англии мешала ей сделать это. Поскольку август еще не закончился, у нее было достаточно времени для того, чтобы продвинуться в своих начинаниях – правда, не на юге, а на севере. Она решила немедленно отправиться в Абердин и Инвернесс и настояла на том, чтобы путешествие происходило под видом соколиной охоты в глуши. Из придворных она взяла с собой только четырех Марий, а также посла Рэндольфа. Если лорд Джеймс сочтет уместным присовокупить к этому роту солдат, то лишь для расчистки дорог и помощи с транспортом. Она даже объявила о намерении посетить графа Хантли в его замке Стратбоги и дать ему возможность отказаться от своих заблуждений, пока еще не слишком поздно. Что касается его сына, сэра Джона Гордона, то он должен был немедленно сдаться властям в Абердине.
Путешествие началось удачно, и они без задержки достигли Перта, а потом, отклонившись от гор, оставались среди пологих холмов по пути в Абердин, где находился центр власти клана Гордонов. Соколиная охота в окрестностях Гламиса в золотые осенние дни действительно была хороша. Мария позволила себе расслабиться и даже находила удовольствие в легком флирте между Рэндольфом и Мэри Битон и в более сдержанном ухаживании Мейтленда и Фламины. Мэри Флеминг не утратила интереса к нему, но Марии он казался слишком степенным и хладнокровным для такой девушки, как она.
Мария была рада видеть множество католических часовен; чем больше они отдалялись от Эдинбурга, тем слабее становилась хватка протестантской церкви. Маленькие часовни, расписанные вручную, и могилы святых, украшенные гирляндами вереска и луговых цветов на перекрестках дорог, успокаивали ее душу.
По прибытии в Абердин, большой город на восточном побережье, Мария задалась целью посетить новейший шотландский университет, основанный лишь около шестидесяти лет назад. «В Англии есть только два университета, в то время как у нас целых три», – с гордостью говорил канцлер. Мария изучила библиотеку и решила пожертвовать несколько своих книг в коллекцию этого молодого университета.