Тайна мастера
Шрифт:
— Да, задал он нам задачку. Хорошо, я свяжусь в Москве с руководителем иностранного отдела Янисом Берзнишем, а дальше решим, как нам поступить.
— Что будем делать с Клаусом? — спросил Штайнер.
— Я полагаю, что он ведет странную игру. Использует дешевый прием с Орловым. По-видимому, он нас держит за дилетантов. Пусть будет так, как он хочет. Скажи ему, что мы в нем заинтересованы.
— Хорошо, Георгий Михайлович, я так и передам.
— Если нам действия Гельмута Хюбнера на сегодня ясны, то заигрывания
ГЛАВА 10
— Погода выдалась сегодня отличная, — заявил командир на построении летчиков авиаотряда и продолжил: — Всем, кто задействован на сегодняшних полетах, прошу получить предполетный инструктаж.
Летчики направились в учебный класс. К Генриху подошел посыльный из штаба:
— Товарищ командир, вас вызывает начальник штаба.
Штайнер быстро направился в штаб. В кабинете его встретил Жданович.
— Извини, Генрих, что оторвал тебя от дел, но у нас новость.
— Что случилось, Георгий Михайлович?
— Пришла шифротелеграмма от Берзниша. На советско-польской границе при попытке ее пересечения задержан Бергер. На допросе он сознался, что является агентом германской разведки, а также о том, что Клаусу известна твоя истинная роль. Отсюда вытекает следующее: барон заигрывает с тобой, преследуя свою цель — устранение Хюбнера любыми путями. Надо что-то предпринимать.
— Думаю, нужно продолжать принимать его заигрывания и вести наблюдение за ним, в ходе этого постараться выявить его помощников. Мы же не знаем, с кем он контактирует.
— Я с тобой не согласен. Надо немедленно нейтрализовать Фрича.
— Не понимаю вас. Его связи для нас сейчас важнее, даже чем он сам.
— У нас нет времени с ним рассусоливать.
— Воля ваша, — в недоумении произнес Штайнер.
— Тебе необходимо выманить его под благовидным предлогом в город, например в трактир, а там мы его арестуем. В стенах ОГПУ мы развяжем ему язык.
— А если он не признается? — спросил Генрих.
— У нас есть следователь, ты его знаешь, так вот он сумеет развязать ему язык.
— Степан Степанович?
— Именно он.
— Я возражаю и думаю, арест барона преждевременен.
— Выполняйте приказ, Штайнер! — сердито произнес Жданович.
Генрих находился в трактире и ждал Клауса фон Фрича. Стол был уже накрыт. Он взглянул на часы.
«Пора бы уже явиться», — подумал он.
Штайнер увидел, как на пороге трактира появился его гость, который подошел к столу и поприветствовал Генриха.
— Присаживайтесь, мой друг Клаус. Ты опоздал на полчаса. Это тебе как летчику непростительно, — с иронией усмехнулся Штайнер.
— Извини, Генрих. Это не моя вина. Мне пришлось вступиться за одну белокурую
— Я вижу, ты успеваешь везде. Вот и с девушкой познакомился. Неужели в благодарность она не пригласила тебя в гости?
— Если бы это было так, но, увы, она не оставила мне никаких шансов надеяться. Она была со мной строга и держалась на удалении.
— Выходит, все твои попытки приударить напрасны?
— Поживем — увидим. А теперь, Генрих, я хотел бы услышать, о чем ты мне здесь хотел сообщить.
— Сейчас ты об этом узнаешь, Клаус.
В это время в трактир вошли трое мужчин и подошли к ним. В одном из них он узнал следователя ОГПУ Земцова, который, обратившись к барону, произнес:
— Господин Клаус фон Фрич, вы арестованы.
— По какому праву? — возмутился барон.
— Чуть позже мы все вам объясним.
Клаус повернулся и, посмотрев на Штайнера, произнес:
— Ну что ж, Генрих, спасибо тебе за приглашение.
Штайнер промолчал. Сотрудники ОГПУ увели Клауса, а Генрих еще остался сидеть за столом. Он невольно был обескуражен высказыванием барона относительно причины его опоздания.
«Этот намек на инцидент с белокурой девушкой был его выдумкой, либо он хотел подчеркнуть свою информированность о нем. В любом случае ему известно, что я знаком с Матильдой Левандовской. А что это дает ему? Ровным счетом ничего! Мало ли с кем я знаком. И тем не менее что-то здесь не так».
Он вдруг вспомнил: когда он был в гостях у Клауса, тот ему показывал фотоальбом, и фотоснимок, случайно выпавший из альбома, и испуганное с пунцовым оттенком лицо Клауса. Он припомнил фотоснимок с изображением улыбающейся белокурой девушки на фоне замка с двумя мужчинами, одним из которых был Клаус. Черты лица девушки его встревожили.
«Не может этого быть, кажется, померещилось», — подумал он.
Штайнер встал из-за стола и направился на выход. Был теплый летний вечер, однако настроение у него было испорчено. Показательный арест Клауса оставил неприятный осадок в душе Генриха. Он шел по дороге и думал:
«Не я руковожу этой операцией, и не мне судить, но считаю, что арест Клауса был преждевременный. Нельзя было так поступать. Нужно было продолжить игру с ним и выявить его связи, а в особенности связь с этой молодой женщиной. А если методы допроса следователя Земцова не дадут положительных результатов, тогда что? Остается только одно! Но не выпускать же его. Ах, как глупо все получается».
Так, полностью окунувшись в свои размышления, он не заметил, как ноги его привели к дому Матильды Левандовской. Генрих прошел через калитку и вошел во двор. Из будки выскочил дворовый пес и облаял его. Отворилась входная дверь, и на крыльце появилась женщина.