Тайна Медонского леса
Шрифт:
– А вы отвечаете за своих лошадей?
– Отвечаю. Да я скорее готов загнать десять добрых коней, чем помочь этим поганым немцам! Ведь я никогда не простил бы себе такой подлости!
– Вперед! Галопом!..
Через час с небольшим всадникам удалось, наконец, нагнать кабриолет, и Фрике, уже несколько подготовленный к приятному сюрпризу, увидел в нем хорошо знакомого Викарио Пильвейра.
– Ага! Попался, негодяй!.. Не уйдешь теперь от меня!
– Жан!.. – с удивлением вскричал испанец,
– Жан! Верно, приятель… И этот Жан или, точнее, поручик Фрике будет иметь удовольствие расстрелять тебя через двое суток. Это так же верно, как то, что я честный человек, а ты низкий, презренный негодяй! Господин этот был слишком прост и доверчив, он не догадался, что ты за птица! – прибавил юноша, указывая на своего спутника.
Взбешенный хозяин готов был положить подлеца на месте, но благоразумный Фрике остановил его и препроводил своего пленника в Сомюр, где его и заперли как опасного шпиона.
Время военное, расправа коротка. На следующий же день сеньор Викарио был приговорен к расстрелу.
Фрике сдержал свое слово, испанец получил обещанное. Юноше надо было, наконец, свести счеты с этим негодяем, он был у него в долгу: сообщник де Марсиа еще был жив, и смерть Сусанны не была отомщена.
Струсивший суеверный каталонец стал просить последнего напутствия.
– Хорошо, – сказал Фрике, – я позову тебе священника, только с условием: ты покаешься в своих грехах сначала передо мною, при трех свидетелях.
– Сделаю все, что будет угодно господину поручику, не дайте только умереть без покаяния! – вопил Пильвейра.
– В таком случае советую тебе припомнить старое… 20 марта 1853 года сообщник твой де Марсиа убил Антонию Перле… Не притворяйся, не хитри – я все знаю!
– Да… да… припоминаю, господин поручик… – путался испанец.
– В эту памятную, конечно, для тебя ночь ты поджидал убийцу от двенадцати до часу в Неаполитанском кафе, не так ли?
– Так!.. Точно так, господин поручик.
– Видишь, как я помогаю тебе! – усмехнулся Фрике. – Далее… Около половины первого ты видел в этом кафе Армана д'Анжеля, хотя и показал на суде противное. Ты показал даже, что де Марсиа был все время с тобою, и ложным показанием этим погубил невинного.
– Ваша правда, господин поручик, дьявол смутил, нечистый попутал! Ложно, ложно показал я на суде и помогал, помогал негодяю де Марсиа. Грех тяжкий! ох! тяжкий…
– Хорошо. Можешь теперь подписать свое настоящее показание. Оно будет засвидетельствовано тремя солдатами и может еще пригодиться.
Фрике сдержал свое слово и послал за священником. Через пять минут после отпущения грехов шпион Викарио Пильвейра был расстрелян тринадцатью зарядами –
Во взводе артиллерии, стоявшем во время казни Викарио справа от вольных стрелков, находился бригадир, не спускавший глаз с поручика Фрике. Когда преступник был расстрелян и войска стали расходиться, бригадир этот, поравнявшись с Фрике, проговорил на ходу:
– Господин поручик! Не пройтись ли нам к мосту, мне хочется поздравить вас.
– Жозеф!.. – вскричал обрадованный Фрике. Он узнал кучера Клапе.
Приятели пожали друг другу руки и провели весь вечер вместе.
Жозеф не мог налюбоваться на юного, безбородого офицера, уже награжденного крестом, а Фрике был рад старому другу.
Вспомнили прошлое, поговорили о версальских друзьях, о только что совершенной казни…
– Ведь это был один из соучастников злодея, распорядившегося жизнью несчастного Николя, – заметил Фрике.
– Жаль, что я не знал этого, а то непременно попросился бы во взвод, расстреливавший негодяя, – отвечал Жозеф.
– К тому же Пильвейра был еще лжесвидетелем по делу д'Анжеля; но в этом он покаялся при последнем издыхании. Показание его засвидетельствовано тремя подписями, и я еще надеюсь извлечь из него пользу. Полагаю, что суд примет это опровержение вины Армана д'Анжеля… Конечно, не мешало бы найти кучера…
– Какого кучера? Отслужу в артиллерии – буду опять кучером! – рассмеялся Жозеф.
– К сожалению, ты ничем не можешь мне помочь, любезный мой Жозеф, да я уже и сам давно отказался от возможности разыскать этого кучера.
– Почему так? Можно попробовать… Может быть, я и знаю этого парня, – заметил Клапе.
– Едва ли… Есть ли какая-нибудь возможность разыскать совершенно неизвестную личность только потому, что она возила седока в дождливую мартовскую ночь 1853 года? Ведь это немыслимо, а не только невыполнимо!
– Да, да! Короткая девичья память тут не годится. Шутка ли – семнадцать лет!..
– Да, двадцатого марта минуло уже семнадцать.
– Ты говоришь, шел дождь?.. – проговорил, как бы припоминая что-то, Жозеф Клапе.
– Ну, да! Что ж из этого?
– А к чему понадобился тебе этот кучер?
– Да, видишь ли, показание этого человека необходимо для оправдания одного несчастного, пострадавшего совершенно невинно. Да и к тому же кучер этот мог бы объяснить причину, заставившую его уклониться от участия в процессе д'Анжеля, тогда как показание его могло спасти невинного Армана.