Тайна мертвой планеты
Шрифт:
Путь преграждал фантом.
Плавающее в проходе золотистое марево вдруг сложилось в призрачную фигуру обнаженной женщины.
Чекист хмыкнул и почесал ногтем лысый череп.
— Вот кого не ждали, — пробормотал он. — Узнаешь?
Гнудь вгляделся.
— Н-нет.
— Ты что, кино не смотришь?
У женщины были стандартные для кинозвезд сталинского времени белокурые кудряшки, яркие губы и широкие бедра.
— Я не большой спец в актрисах.
— Эх, одно слово педераст. Это ж Валечка. Я лет десять мечтаю ее роскошную жопу на кукан натянуть.
Валечка сладко потянулась, подставив лучам солнца полные груди, призывно изогнула бедра и поманила чекиста пальчиком.
— Да, куколка, — бормотнул тот и шагнул вперед.
— Вы ведь понимаете, что это не Валечка, а привидение?
Чекист только отмахнулся, приблизился к ней вплотную и грубо схватил за грудь. Его руки должны были пройти сквозь призрачное тело, но оно вдруг налилось плотью и стало осязаемым. Чекист прижал ее к стене, сдавил горло и впился в губы. Его рука сползла вниз, вклинилась между ляжками и заставила раздвинуть ноги.
— Иди сюда, моя сладкая, — прохрипел он, развернул ее, надавил на поясницу, заставив прогнуться и упереться руками в стену.
Валечка отдавалась молча, без стонов и вздохов. В мертвой тишине. Не было слышно даже влажных шлепков по ягодицам. Гнудь завороженно смотрел на процесс, как в ступоре. До него не сразу дошло, что здесь не так. А когда дошло, волосы на голове встали дыбом.
Парочка исчезала.
С каждой фрикцией чекист с киноактрисой размывались в воздухе, превращаясь в золотистое марево, расплывались слоистой пеленой, пока не пропали совсем.
Марево сгустилось и потянулось к нему дымчатыми щупальцами.
Гнудь в панике попятился к выходу, споткнулся, упал, вскочил на ноги и бросился бежать, не разбирая дороги.
Рассказ 41. Дочи с дядей
Море было бирюзовым, песок белым, пальмы тенистыми.
На соседнем шезлонге лежал анализатор в образе доброго дедушки в гавайской рубахе и вещал о малопонятных вещах.
— … а когда кластер забьется инфой под завязку, надо отодвинуть его на задний ряд, пока все не переварит и в архив не сдаст.
— Угу, — кивнула Эликс, залив в себя сразу половину коктейля.
— Кстати, один из блоков обработки выдал недавно любопытные сведения. Он проанализировал поведение наших оппонентов и нашел кое-что общее. Все охотники за Майн Ридом сексуально озабочены.
— Прямо все?
— Без исключений. Разве что по Третьему капитану нет данных, так как он находится в чужой среде, без самок своего вида. А так… Первый свихнулся на своих первокурсницах. Второй на садо-мазо. Ваш папаша профессор на инцесте. Лупоглазый из сарая на твоей заднице. Трахает нарисованных мультяшек, но задница у них твоя. Даже сбежавшие монстры в первую очередь хотят кому-нибудь присунуть,
— Да уж, — Эликс поморщилась. Из реальности донесся казачий гогот. — И что эта всеобщая озабоченность означает?
— Пока не ясно. Но она явно неспроста.
Кто-то снова перевернул ее на живот и одним резким движением вбил в анус толстенную сваю. В сотый раз это прошло почти незаметно.
— Долго они еще будут в меня свои морковки совать?
— Сложно сказать. Средняя продолжительность полового акта десять минут. Но у этих самцов все далеко от средних значений. Плюс многолетнее воздержание. Умножить на их количество. Прибавить вашу ебабельность. Часа три, не меньше. Твою сестричку на полтора-два часа больше.
— Это еще почему?
Гавайский дедушка пожал плечами.
— Она для этого создана. Модифицированные мышцы влагалища, моментальная регенерация сфинктера, язык с десятикратной гибкостью, улучшенные навыки. Только для одного минета триста программ. К тому же она в сознании. А ты в отключке и лежишь бревном. Поэтому к ней очередь, а вокруг тебя только любители бревен. Один из них кстати предпочитает трахать трупы. Так что ты…
Резкие звуки смыли море, пальмы, всю виртуальную локацию «тропики» и выбросили Эликс в реальный мир.
По ушам ударили визг, лязг, грохот, звон и хрипы умирающих. Казаки метались по залу и остервенело рубились с двухметровыми мускулистыми мордоворотами. Мордовороты лезли изо всех щелей, вылезали из стен, из появившейся невесть откуда дымящейся расщелины и даже прыгали с потолка. У них были кривые глаза, кривые ноги и кривые сабли.
Пыхтящий толстяк, который лежал на Эликс и попеременно занимал то зад, то перед, сполз с нее и, не надевая шаровары, бросился в бой.
— Мать твою… что тут… — поперхнулась она, увидав, как красотка в зеленом разинула пасть, внезапно ставшую крокодильей, и откусила голову одному из нападавших.
— Это фантомы космических тартар с планетных систем Великой Тартарии, — сообщил сидящий у стены профессор. — Туркоподобные славяноарии. Вечные враги казаков. Лучше не обращать на них внимание.
— Как на них не обращать внимание, — буркнула Эликс, — если они саблями над головой размахивают.
— Смотри в сторону. Или сквозь. Если допустить их реальное существование, они принимают осязаемую форму и могут убить. А так совершенно безобидны.
Он ткнул пальцем пробегавшего мимо мордоворота и тот рассыпался в пыль.
— Вообще, лучше закрыть глаза, сесть в позу лотоса и медитировать, — сказал Второй капитан и так и сделал.
Битва продолжалась. Туркоподобных славяноариев становилось все больше. К ним присоединились бородатые викинги в самурайских доспехах, фашисты в эсэсовской форме с прямоугольными римскими щитами и негры в смокингах. Все они толпились в проходах, орали и размахивали топорами, мечами и ножами.
У Эликс голова уже давно шла кругом.
— Кажется, они здесь все! — завопил вдруг атаман Пронька.