Тайна моего дома (ч. 1, 2)

Белая Елена Михайловна

Глава 20

Меня разбудили легкие, почти невесомые поцелуи. Теплые губы дотрагивались до разомлевшей после ночи кожи, словно в нерешительности, дать еще поспать или уже: «Ну, этот сон, когда здесь такое утро». Судя по увеличивающейся интенсивности прикосновений, меня таки решено было будить. Повернулась и обхватила настырного будилу руками, за что тут же получила поцелуй в губы и потемневший взгляд в упор. Ой, а нас ведь не просто так растормошили, а с умыслом! Умысел был коварен и не выпускал нас из кровати еще добрых минут сорок, а то и больше. Когда вот так встречаешь утро, совершенно неважно, сколько там уже натикало.

Вчерашний вечер закончился на мажорной ноте. Мы вернулись раньше

эльфов, занятых переброской и размещением нашего будущего войска, поэтому после ужина остались внизу, дожидаться полного сбора команды. Принцы, Китти и Уайт не заставили себя долго ждать, ввалились в зал гостиницы спустя полчаса, довольные и уставшие. Молодые эльфы, державшиеся до этого особняком и избегавшие любого общения с людьми, теперь выглядели вполне дружелюбно. Их идеальные прически, с пепельным отливом, выглядели несколько растрепанными, изумрудные глаза сияли в предвкушении новой авантюры. Ох, не зря Лесс их утащил из родного гнезда! Этим неугомонным деятелям просто необходимо было куда-нибудь приложить свой творческий гений. Полагаю, что и дворцовыми переворотами те занялись не из-за любви к власти или ненависти к отцу, а с целью эксперимента «получится-не получится» и банально от скуки. Как выяснилось в процессе общения, имечки их звучали песней для слуха, но являлись плохо произносимой гадостью для языка: Сатантиридиэль и Мракантиридиэль. Сатана и Мрак — по ходу, у мальчиков мама с папой шутники еще те.

По комнатам мы разошлись довольно поздно, наметив план действий на грядущий день. Затягивать с переворотом не было смысла, потому что наши поиски никто не отменял, и вероятность быть обнаруженными возрастала, с каждым днем. Поскольку требовалось некоторое время на отправку городского гарнизона на учения (спасибо генералу Люку Барнабьэру), решили объявить всеобщий сбор на вечер.

Итак, сегодняшний день и, особенно, ночь должны были стать переломными в жизни Лидийского государства. Осталось только понять, кто кого переломает: мы жизнь или она нас. Напряженность чувствовалась уже с самого утра: в голосах, жестах, взглядах. Сложно отвлечься и забыться, когда на кону стоит так много, но мы все очень старались.

Сразу после завтрака Райн со всеми тремя эльфами и Лунем засобирались за город, туда, где расположились наши главные силы. Мы с Себом было попытались навязать им свою компанию, но нам довольно вежливо дали понять, что за нас очень беспокоятся, и нам нет никакой необходимости покидать стены гостеприимной гостиницы. Почувствовав разочарование, развернулась, чтобы сбежать наверх, где есть возможность, не привлекая внимания, пожалеть себя любимую, но меня подхватили буквально на излете.

— Стоять! — родные руки поймали меня за локоток и развернули. Райн приподнял мой обиженный подбородок, заставляя посмотреть ему в лицо. Маленькие морщинки лучиками расходились от улыбающихся глаз, уголок подрагивающих губ упрямо уползал вверх. Моя обида, конечно, была замечена, оценена и взвешена. Чувствую, сейчас будет какое-нибудь внушение в духе того, как я важна, как уязвима и все такое. Нет, мне, конечно, приятна такая забота, но уже начинает раздражать, что меня отодвигают на задний план (их лучших побуждений, разумеется, разве у этих мужчин бывает иначе?). — Для тебя, дорогая, у меня тоже найдется задание. Важное и ответственное.

— Уж не помывка ли полов? — скептически поинтересовалась, скрещивая руки на груди. Я, конечно, ничего не имею против того, чтобы помочь Розе, но не тогда, когда вокруг меня вершится история. Потом мои внуки будут меня спрашивать: «А что ты, бабушка, делала, когда все спасали Лидию?» и что я, по-вашему, должна буду им ответить? Мыла полы? Ага, сейчас! Да, я в жизни не признаюсь в этом, даже, если, действительно, проведу весь сегодняшний день за уборкой.

— Не помывка, хотя это тоже будет не лишним. Вон как натоптали! — сдерживаемая ранее улыбка, все же зазмеилась по

узким губам. Угу, поулыбайся мне тут! Хотя нет… улыбайся. Разве может быть что-то в этом мире лучше, чем радость, живущая на твоем лице? — Ганимед с Гидеоном делают амулеты защиты для воинов, ты можешь принять участие в этом, заодно узнаешь что-то новое. Как тебе такой вариант?

— Амулеты? — прищурилась я, пытаясь понять, шутит Райн или нет. Он готов доверить мне защиту людей?

— Тебя что-то смущает, Ася?

— Нет, если тебя ничего не смущает, то и мне все нравится, — вроде не шутит учитель, верит, что у меня может получиться.

— Значит, договорились, — маг притянул меня к себе и на глазах у всех поцеловал, чуть дольше, чем это позволяли приличия, чуть настойчивей, чем позволяла ситуация, и так многообещающе, что в животе закружился огненный вихрь крыльев моих чутких бабочек. Он точно меня сделает нимфоманкой и наркоманкой, разве можно так подсаживать на себя?

Когда он оторвался от моих губ, единственное, что я была в состоянии сделать, это перевести дыхание и растеряно оглядеться. Окружающие с преувеличенным вниманием рассматривали что-то в стороне противоположной от нас. Да, барная стойка у Розы, действительно, была красивая, стоящая пристального изучения. Какой-то кудесник вырезал на ней дивные цветы, стелившиеся не только вдоль основания, но и оплетавшие столбики, на которые крепилась полка для чистых бокалов. Там и, правда, было на что посмотреть.

Перевела взгляд на Райна и заметила лукавые искорки в его глазах, и ведь ни капли смущения у наглеца, поставившего в неловкое положение целую кучу народа. Меня дернули за хвост и многозначительно поиграли бровями. И это столетний мужик? Так вот каким ты можешь быть Райн Коннар Адаллиэр! Ты позволяешь мне заглянуть туда за скорлупу невозмутимости и серьезности, раскрывая и свою игривую, беззаботную сторону, позволяя подурачиться и попроказничать, оставляя груз накопившихся проблем за скобками. Говорят, что мужчины так и не взрослеют с годами, я искренне на это надеюсь, мой хороший.

Пошла провожать отъезжающих, захватив с собой бутерброд для Изи. Проследив, как скрывается за воротами последний всадник, отправилась в конюшню. Арс радостно всхрапнул, приветствуя мое появление.

— Скучал? Совсем я о тебе не забочусь, да? Нерадивая хозяйка, — пробормотала я, уткнувшись носом в шершавую шею коняшки, который тут же поспешил опровергнуть мои слова своими мыслеобразами. Выходило нечто весьма похожее на лесть: я и геройская, и ласковая, и заботливая. Не удержалась и рассмеялась. Все же любовь нас делает такими слепцами. Изя потыкался мордой в мою ногу и жадно втянул ноздрями воздух, типа: «Ну, чего ты, хозяйка, раз принесла вкусняшку, то давай, не тяни, я же чувствую, как она замечательно пахнет в твоем кармане». Стала разворачивать бутерброд, когда почувствовала внезапную тревогу, она нарастала как снежный ком. Изя насторожился, чувствуя мое волнение, и запрядал ушами. Затолкнула принесенное лакомство в рот конику, чтобы освободить руки, и попыталась понять, что происходит. Вокруг было тихо, ничего не происходило. Осмотр двора и дома тоже не принес никакого облегчения, вызвав только подозрительные взгляды в мою сторону. Еще бы! Сную у всех под ногами, на окрики не отзываюсь. В конце всех этих метаний, я была поймана Себастианом.

— Ася, все хорошо? — спросил тот, крепко удерживая меня двумя руками. Пристальный взгляд, пытающийся понять происходящее.

— Я не знаю… Что-то случилось, я чувствую, но не могу понять что, — с мольбой глянула в настороженные карие глаза, словно они мне могли в чем-то помочь.

— Так… Закрой глаза, подыши и постарайся успокоиться, — привычно скомандовал Себ. Покорно выполнила все указания, почувствовав, что паника начинает «сходить на нет». — Теперь, не торопясь, оглядись внутри себя, нет ли чего-нибудь необычного, может быть, что-то исчезло или, наоборот, появилось.