Тайна моего двойника
Шрифт:
Приехал уже знакомый мне комиссар Гренье с двумя помощниками, которые принялись перебирать и описывать вещи, снимать отпечатки. Я представила комиссару мачеху Шерил. Подняв валявшиеся стулья, он предложил нам сесть и спросил:
– Кто из вас может мне сказать, пропало ли что-нибудь?
Кати в ответ пожала плечами.
– Я недостаточно хорошо знаю вещи Шерил, – сказала я, – но, по-моему, у нее ничего ценного не было. Она к вещам равнодушна… Кроме того, часть вещей мы с ней собирались перевезти сами и успели погрузить в машину – они, видимо, разлетелись на кусочки во время взрыва. А что там было – я толком не знаю.
– Одежда, косметика, драгоценности, – добавил комиссар. – Кое-что уцелело и находится у нас в полиции. Вы можете за ними прийти, – обратился он к Кати.
– Вы думаете, это простая кража? – спросила я. – Кто-то из соседей мог сюда залезть, зная, что хозяйки нет… – добавила я соображение.
Комиссар покачал головой.
– Вряд ли. Смотрите, как все было разбросано – зло, без всякой необходимости, как эти стулья, например, на которых мы с вами сейчас сидим… Кто-то искал здесь что-то конкретное и злился, не находя. Вот только нашел ли в конце концов – мы не знаем. Вам ее деловые бумаги не знакомы? Где она их держала?
– Не могу сказать… Кажется, Шерил как-то обронила, что ничего не хранит дома – помните, я вам уже рассказывала, что в ее квартиру и раньше забирались? Они и в тот раз ничего не взяли, только перебили ее компакт-диски и аудиотехнику. Как и сейчас, зло и бессмысленно. Но с тех пор она стала остерегаться хранить что-либо из деловых бумаг дома.
Двое полицейских закончили наконец работу. Поговорив с ними, комиссар снова обратился ко мне:
– Шерил не вела дневник? Был ли у нее еженедельник? Адресная книжка?
– Насчет дневника – не знаю, а еженедельник и адресная книжка были точно, я сама видела. Еженедельник в кожаном переплете, толстый, темно-коричневый, густо исписанный, и там же раздел адресов. Но он, скорее всего, в сумке у Шерил остался, я его часто видела у нее в сумке.
– В сумке его не было. Мы все просмотрели. Вернее, клочки от того, что там осталось… Еженедельника не было. Возможно, что Шерил решила, что во время переезда он ей вряд ли понадобится, и сложила его с другими вещами… Но если это так, то его украли.
– Зачем? – тупо спросила я.
– Хотел бы я это знать, – был ответ комиссара.
– Надо связаться с членами «Чистой планеты». Возможно, у нее намечались какие-то встречи, были какие-то пометки в связи с конкретными личностями и именно они интересовали грабителя…
– Спасибо, Джессика Флетчер [9] . Без вас я бы не догадался.
Мы остались с Кати одни посреди хаоса.
– Я… Хотите, я могу вам предложить остановиться в моей квартире… Здесь ведь невозможно жить!
9
Героиня американского телесериала, весьма популярного во Франции, Джессика Флетчер, будучи автором детективных романов, вечно вмешивается в следствие полиции и в конечном итоге распутывает таинственные преступления.
Я имела в виду свою прежнюю квартиру – ведь она еще числилась за мной, Владимир Петрович до сих пор так и не знал, что я переехала.
Кати посмотрела на меня.
– К тому же эту квартиру полиция наверняка опечатает.
– Я могу остановиться в гостинице, –
Бедолаги, как они только выживают в их западном мире с подобным стилем взаимоотношений!
– Я предлагаю совершенно искренне. Я должна еще остаться в больнице, квартира свободна. Никаких проблем. Да и потом, у меня уже есть другая, которую мы сняли вместе с Шерил…
– Спасибо, – сказала Кати, в первый раз улыбнувшись по-человечески, – это очень любезно с вашей стороны.
– Ну что вы, у нас в России это совершенно нормально. Вы мать моей подруги…
– Приемная мать, – сказала Кати.
– Я знаю, – кивнула я, – это не имеет значения. Вы близкий ей человек.
– Вы с Шерил очень дружили? – глянула она на меня как-то настороженно.
– Очень.
– Вы действительно не знаете, кто мог подложить бомбу в ее машину?
– А по-вашему, я должна знать? Вы подозреваете, что я замешана в этом взрыве? Или для вас все русские являются тайными агентами КГБ, как в ваших дурацких фильмах?
Кати окинула взглядом мои пластыри и покачала головой:
– Извините. Вопрос был глупым.
Мы снова на такси отправились ко мне домой. Показав Кати нехитрое хозяйство моей прежней квартиры и предложив ей располагаться с удобствами, я набрала Москву. Наш домашний телефон по-прежнему хранил гробовое молчание. Отвратительный холодок уже начал сгущаться у меня в животе, как меня вдруг осенило: у нас просто отключили телефон! За неуплату, например… Хотя Игорь платит исправно, но стоит забыть – месяц потом будешь бегать, чтобы включили! Или на линии ремонт – всего-навсего! А я-то страху нагнала, невесть чего передумала! Ведь Игорь и знать не может, что со мной случилось и как важно мне сейчас связаться с ним! Более того, он, не зная моего нового номера, оборвал, должно быть, этот телефон звонками и волнуется до потери сознания, что не может меня найти! Ну конечно же! Все очень просто, и надо срочно позвонить маме. Она должна быть в курсе – Игорь наверняка спрашивал у нее, звонила ли я, и бедная мама тоже волнуется! А я, бестолочь, из-за своих страхов ей не звоню!
Кати вышла из душа с полотенцем на голове и спросила меня, хочу ли я с ней поужинать.
– Спасибо, – вежливо ответила я, – я сделаю еще только один звонок и вернусь в больницу.
Я была уверена: Кати хочет остаться одна.
Только я повернулась к телефону, как он взорвался оглушительным звонком. Вот! Я была права! Игорь звонит сюда по пять раз на дню, бедный!
– Алло, – схватила я трубку, – я слушаю!
В трубке раздались всхлипывания и неясное бормотание, которые я ошарашенно слушала несколько секунд, прежде чем поняла, что это моя мама.
– Что случилось, мамочка, – заорала я, – почему ты плачешь?
– Куда ты пропала?! – надрывно произнесла мама, шмыгая носом. – Что случилось?
Потрясающе, мама почувствовала, что со мной что-то случилось! Говорите после этого, что шестого чувства нет!
– Я уже несколько ночей не сплю, ничего не понимаю, теряюсь в догадках! – со слезами продолжала мама. – Ты не звонишь, Игорь не звонит, он вообще куда-то пропал…
Во мне все рухнуло. Значит, мама ничего не знает об Игоре и ничего не сумеет мне объяснить, не сумеет развеять мои страхи и подозрения.