Тайна моего отражения
Шрифт:
Девушка и ухом не повела. Оставив поднос на столе – придет, стало быть, за посудой скоро, – она направилась к дверя м.
– Где здесь туалет? – послал Игорь вдогонку ее спине вопрос. Спина даже не дрогнула, не повернулась. Дверь перед девушкой открылась, и она выскользнула в ее темную щель.
«Туалет, – подумал Игорь, – это, помимо его прямого назначения, еще и способ хоть как-то разведать местность. И надо будет еще попробовать сторговать душ…»
Он подошел к двери и постучал.
– Что
– Туалет.
Дверь опять громыхнула, и плечистый парень в такой же десантной форме возник в проеме. «Ого, тут, кажется, частная дачная армия разместилась», – мелькнуло в голове. Парень, однако, никуда не повел Игоря, а, наоборот, вошел к нему в комнату и в одной из стен открыл неприметную в полумраке подвала, такую же белую, как стена, дверь. Игорь оказался в «совместном санузле»: унитаз, раковина, душ. Имелись также туалетная бумага, мыло, паста, зубная щетка и полотенце. Все, что надо цивилизованному человеку для минимального комфорта.
Бугай вышел и запер дверь. «Какая предусмотрительность, — думал Игорь, – комфортабельная тюрьма, специально оборудованная в подвале дачи… Интересно, кто же ее построил?»
Девушка снова возникла в дверях. Глянув на Игоря искоса, она направилась к столу.
– Как вас зовут? – поинтересовался он.
Ни малейшей реакции. Уж не глухонемая ли?
Она стояла спиной к Игорю, составляя тарелки на поднос. Игорь решил проверить свою догадку. Но не успел он встать и сделать один шаг в направлении круглой попы, как девушка молниеносно развернулась и Игорь оказался на полу с вывороченной за спину рукой раньше, чем он успел что-либо понять.
Вишневые глаза посмотрели на него строго и внимательно.
– Я, собственно, хотел проверить, уж не глухонемая ли вы… – Он попытался улыбнуться, но только поморщился от боли в заломленной руке.
– Ну и как, проверил? – разомкнулись пухлые губы.
Голос ее был грудным, красивым, с провинциальным говорком.
– Проверил, – прокряхтел он.
Девушка отпустила его руку. Игорь встал.
– Так как вас зовут?
– С тобой не велено разговаривать.
– А вы… ты и не разговаривай. Скажи только, как тебя зовут, и все.
– Не велено.
Она вышла. За дверью, закрывшейся ей вслед, раздались голоса. Игорь прижался ухом.
– Чего случилось там, Кать?
Ага, Катя, значит.
– Да ничего, – ответила Катя, и ее шаги удалились.
Игорь растянулся на рыжем одеяле. Потолок нависал над его лицом.
Игорь закрыл глаза. Хорошо уже то, что он жив.
Визу для Джонатана
Я не знала, что теперь делать, куда идти, чем я должна заниматься. У меня раньше никогда в жизни не было такого состояния неопределенности. Все всегда было ясно и последовательно, организовано мной или Игорем или просто-напросто обстоятельствами: утром я не торопясь завтракала, потом шла на компьютерные курсы; возвращаясь домой, я заходила в магазины, а дома меня ждал обычный ассортимент домашних дел: заправить машины, стиральную и посудомоечную, пропылесосить, приготовить поесть, если мы собирались ужинать дома, и прочие мелочишки, но всегда конкретные; вечер же мы проводили с Игорем по его программе – то гости, то элитные тусовки, или дома, что было лучше всего; в выходные навещали маму – родители Игоря жили в Новосибирске, и я их никогда не видела… В общем, просыпаясь по утрам, я всегда знала, что буду делать, зачем и почему.
Теперь же перед мной была серая и безрадостная, как этот день, пустота. Никто меня не ждал, никто меня не звал – ни люди, ни дела. Даже в Сорбонне были каникулы… Никто не навязывал мне свою волю. Те, кто имел на это право, – Игорь и мама, – были далеко и не могли позвонить и сказать: «Будь к пяти готова, мы выходим» или «Приезжай сегодня ко мне, я соскучилась…» А близко был Джонатан, но он ничего не посмел бы мне навязать: он для этого слишком корректен. И он стоял рядом со мной, подняв воротник, и ждал, пока я выкурю свою сигарету и изъявлю какое-нибудь намерение, которое он будет готов поддержать и помочь мне в осуществлении.
– Я к Шерил поеду, – сообщила я, придавив окурок каблуком: в тот период все урны в Париже были запечатаны, потому что террористы испытывали неодолимую тягу подкладывать в них бомбы.
– Поедем вместе? – ненавязчиво предложил он.
– Если хочешь.
Я очень ценю тактичность! В наших разговорах с Игорем мы частенько критиковали нашу русскую бесцеремонность, но сейчас мне ее не хватало. Мне как раз сейчас было бы кстати: сгреб бы Джонатан меня в охапку и увез куда-нибудь. Все равно куда, в ресторан, к себе, в кино, на худой конец, но лишь бы проявил волю, решимость развеять мою хандру, решительность в своих чувствах ко мне! Но куда там, помилуйте, как можно, с его западно-аристократическим воспитанием, черт подери!
В палате Шерил оказался Ги. Я ему обрадовалась, как родному.
– Куда ты пропал? – завопила я, повиснув у него на шее.
– В отпуск ездил, в горы.
Действительно, его лицо было отмечено ярким и непрочным загаром зимнего горного солнца. Румянец во всю щеку свидетельствовал о том, что каникулы пошли ему на пользу. Новая прическа – он заплел свои длинные черные кудри в кучу мелких косичек – придавала ему вид рок-звезды. Видимо, беда, приключившаяся с Шерил, не подпортила ему здоровья. Впрочем, кто сказал, что между ними существовали какие бы то ни было отношения? Начались ли они в ту ночь, которую он провел у Шерил? И вообще, начинаются ли отношения от одной ночи, проведенной вместе? Философский вопрос. И еще один философский вопрос: какое мое дело? Но сейчас Ги был как нельзя кстати – я явно нуждалась в смене лиц и обстановки.