Тайна Нереиды
Шрифт:
Воротник из стали! Надо же! Какой толщины? И постоянно носить шлем на голове, подражая Периклу. Над ним будет хохотать вся Месопотамия. Римлянин не может быть смешным. Как объяснить это Летиции? Он не стал объяснять. Сказал только:
– Я попробую.
ЧАСТЬ II
Глава I
Игры Логоса
«Цезарь взял с собой в Месопотамию триста человек. При цифре триста на ум приходит история Спарты. Элий Цезарь вообразил себя Леонидом? Не слишком ли большая
69
10 января.
Элий сидел в таблине префекта Антиохии и рассматривал мозаику на стене, выложенную из драгоценных и полудрагоценных камней. Роскошный южный пейзаж. Бирюзовое небо из подлинной бирюзы, макушки пальмы из малахита, песок из розовой и желтой яшмы. Горы, покрытые шапками льда, сверкали нестерпимо. Элий всмотрелся. Неужели бриллианты? Ну да, настоящие бриллианты. Впрочем, после того, как стали добывать алмазы в Республике Оранжевой реки, бриллианты сильно подешевели.
Префект Антиохии самодовольно улыбался. Самое изысканное удовольствие – видеть Рим посрамленным. Богатство и власть – вот символы нашего мира. Власть – это Рим. Антиохия – богатство. Рим выглядел нищим рядом с восточной богачкой. Жители Антиохии плескались в ваннах из чистого золота. В уличных латринах были серебряные краны. Продажные красотки носили бриллианты и одевались в шелка.
Но префект ошибся. Роскошь не ошеломила Элия. Она вызвала лишь некоторое любопытство. Но не более. Элий восхитился мозаикой, сдержанно, но изысканно похвалил работу, а не камни; и при этом не покривил душой – работа была превосходная.
В ответ префект рассыпался в комплиментах, по-восточному цветистых и неискренних. В эту минуту он воображал себя новым Гомером. Надо сказать, что префекта звали Гаем Гомером, и он клялся, что ведет свой род от слепого сочинителя великих поэм. Ему верили, причем охотно. А кто не верил, находил выдумку забавной.
– Боголюбимый Цезарь, – воскликнул Гай Гомер с преувеличенным восторгом, будто собирался не о деле говорить, а хвалить пурпурную тогу римлянина или его последнюю речь в сенате. – Мне не совсем ясна цель твоей миссии. Насколько мне известно, Большой Совет направил тебя в Месопотамию, Сирию и Пальмиру с инспекцией в связи с увеличением опасности вторжения варваров в границы Содружества.
– Именно так, – подтвердил Элий.
– Тогда зачем с тобой прибыли триста преторианских гвардейцев?
Элий ожидал этого вопроса:
– Тебе известно, как легко монголы совершают рейды вглубь территории. Я направляюсь в малонаселенные районы. Кто поручится, что мы не столкнемся с варварами в самом неподходящем месте.
– Ты рассуждаешь логично, Цезарь! Но не проще ли в таком случае тебе не принимать участия в этой экспедиции, а направить осматривать крепости простых инженеров?
– Ты полагаешь, что жизнь инженера для Рима менее ценна, чем жизнь Цезаря? И простых людей
– Ах, прости, я высказался неудачно. Лишь хотел сказать, что инженер, даже если он римский гражданин, не покажется варварам столь лакомой добычей, как Цезарь. Смею напомнить, что и Сирия, и Месопотамия наводнены лазутчиками варваров. Уже около сотни схвачены. Но тысячи гуляют на свободе.
Префект понял, что его речь произвела впечатление на Цезаря: тот хмуро смотрел на драгоценную мозаику и на скулах его играли желваки.
– С другой стороны, подобная охрана инженеров будет истолкована превратно, – сказал Элий, – в то время как охрана Цезаря в триста человек может показаться чрезмерной, но вполне законной. А на востоке, особенно в Месопотамии, к присутствию римлян всегда относились настороженно.
– Как мудро! – Гай Гомер быстро сообразил, что пытаться переубедить Элия бесполезно, потому что решение принимал не Цезарь, и не Цезарю его отменять. – Думаю, что ты, Цезарь, сам придумал столь ловкий ход?
Элий только улыбнулся в ответ.
Кто бы мог подумать, что ему придется находить оправдания приказам Руфина. Возможно, Гаю Гомеру поверил, что в случае нападения варваров три центурии преторианцев могут спасти Цезаря. На самом деле триста человек спасут лишь репутацию Руфина. Никто не посмеет упрекнуть императора, что Цезаря отправили в опасное путешествие без должной охраны.
Но даже Руфин, не говоря уже о префекте Антиохии, не знает, куда и зачем идет Цезарь со своей охраной.
Юний Вер гулял по ночному Риму. Часы на старинном здании Регии пробили полночь. Подсвеченные прожекторами храмы чередовались со сверкающими огнями витринами. Бесчисленные статуи государственных мужей венчали мраморные колонны и гранитные цоколи. «Построил базилику…» «Одержал победу…» – кажется, этого уже достаточно, чтобы навсегда остаться в памяти народной. Римляне обожают тех, кто для них строит и побеждает.
Шерстяная туника и легкий плащ – не слишком подходящая одежда для января. Но в этом году теплый западный ветер фавоний начал дуть на месяц раньше. Весна началась посредине зимы.
Кондитерская на углу все еще была открыта. Римляне часто заходят в поздний час за сладостями и фруктами на десерт. Веру захотелось купить пирожные – с недавних пор он сделался сладкоежкой. Он и сам замечал, что ведет себя как ребенок: любит подурачиться, поиграть, продемонстрировать свою мощь, но устает от долгих усилий. Вот и сейчас ему хочется взмыть в небо и парить над Римом, но он сдерживается, откладывая удовольствие на время перед рассветом. И как ребенок, новый Вер задает тысячи и тысячи вопросов, на которые ему никто не даст ответа.
Вер купил десяток пирожных. Хозяин перевязал коробку розовой лентой.
– Для милой девицы? – Хозяин подмигнул.
– Для меня, – улыбнулся гладиатор.
Выйдя из кондитерской, Вер понял, что его ждут. Фигура в темном плаще выделалась на фоне стены. Под капюшоном не разглядеть лица. Вер не медля направился к незнакомцу. В воздухе, видимые только Веру, мелькали тени: его летучая когорта парила рядом, не видимая для людского глаза. Но незнакомец заметил бойцов «Нереиды», и недоуменно покачал головой: