Тайна невидимого убийцы

Буало-Нарсежак Пьер Том

«Интересно, сколько ему лет? — размышляет Франсуа. — Около шестидесяти? Он совсем седой, но походка у него молодая. Судя по его смущению, он от меня явно что — то скрывает…»

Симон между тем поднимает носок, который Франсуа, ложась спать, пытался бросить на кресло, но не попал. Франсуа краснеет, но молчит. Он не хочет прерывать размышления Симона. И как раз в этот момент Симон останавливается перед ним.

— Странные события? — повторяет он. — Пожалуй, это слишком сильно сказано. Разумеется, ни о каких привидениях и речи нет. Просто кое — кто желает нам навредить, вот и распускает дурацкие слухи. События, которые у нас происходят, точнее было бы назвать «необычными», но странного ничего в них нет. Вот,

например, однажды… — Он вдруг спохватывается. — Мсье Франсуа, вы имеете полное право еще поспать, а мне пора на кухню готовить завтрак. Мы еще вернемся к этому разговору в более спокойной обстановке. Уверяю вас, бояться вам нечего. Отдыхайте.

Он улыбается Франсуа и идет к двери. Однако на пороге останавливается и, немного подумав, возвращается к кровати.

— Позвольте дать вам совет: не рассказывайте никому о сегодняшнем происшествии. Особенно Альфреду Нурею — у него ужасно длинный язык. Даже вашему отцу лучше не говорить. Он только посмеется, а мне это будет неприятно. Во — первых, из — за вас, а во — вторых, из — за репутации нашего замка. Поверьте, это ей не на пользу… Обещаю, мы с вами еще поговорим обо всем.

Еще одна улыбка. На этот раз он уходит окончательно и бесшумно закрывает дверь. Как хорошо вышколенный слуга.

«Замок Бюжей

17310, Сен — Пьер д`Олерон.

Дорогой старик!

Сразу предупреждаю: то, что ты будешь от меня получать, — это дневник. Как кстати, что ты сломал ногу! Теперь у тебя есть время читать, и ты узнаешь историю, о которой вполне можно сказать, что это самая необыкновенная, самая поразительная, самая ошеломляющая, самая ужасная изо всех историй, которые только можно вообразить. Все это можно выразить коротко: я умираю от страха. И это страх особого рода, потому что я живу в замке, в котором вполне могли бы останавливаться Три Мушкетера. Я изо всех сил пытаюсь взять себя в руки, но, Господи, как это порой непросто!

Сначала расскажу, как я оказался на острове Олерон в мае месяце, когда в школе занятия в самом разгаре. Это все из — за моего бронхита. Ты о нем знаешь; но я не говорил тебе, что он совсем меня допек, и доктор счел, что мне неплохо бы сменить климат. И тут мне повезло! У моей тетушки Леони (клянусь, что ее полное имя Леони — Мари — Мадлен — Огюстин) завелась какая — то хитрая болезнь в кишках (извини, я имел в виду — в животе; я тетю очень люблю и не хотел бы шутить по поводу ее болезни), и маме пришлось срочно отправиться к ней в Орлеан. И вот мы с папой остались одни, причем на неопределенный срок. Ты знаешь моего отца: когда мамы нет, к нему лучше не подходить, не то пожалеешь. Папа кружит по дому, рявкает на свою секретаршу, несчастную Антуанетту, и та буквально вынуждена от него прятаться. Если это и есть любовь, то лично я предпочитаю бронхит.

Так вот. В прошлый понедельник, как раз когда мы садились обедать, папу позвали к телефону. Видел бы ты его в тот момент! Я думал, у него дым пойдет из ушей! Он кричал: «Я ему покажу! Звонить мне в такое время! За кого он меня принимает, этот фанфарон!»

Да, именно фанфарон — папа иногда употребляет такие слова. Он временами так ругается, что приходится лезть в словарь, чтобы понять, что он имеет в виду… Короче, он вышел к телефону, а через час вернулся, улыбаясь до ушей.

— Франсуа, хочешь побывать на острове Олерон?

Представляешь, как я подпрыгнул?

— Один мой однокашник — мы учились вместе в лицее — приглашает нас с тобой в гости. Этот симпатичный человек занимается сейчас реставрацией своего фамильного замка.

— Такого же красивого, как наш Кермол?

— Этого я не знаю. Во всяком случае, он, кажется, очень живописен. Впрочем, ты сам это увидишь. Завтра мы выезжаем.

Таков мой папа! Вроде

советуется с тобой, а на самом деле давно уже все решил. И, конечно, назавтра чемоданы были уже в машине, а мы — на пути в Рошфор. По дороге, которая, кстати, оказалась не слишком долгой, отец рассказывал мне, почему решил поехать в замок Бюжей, — вернее, объяснял это самому себе. В таких случаях его лучше не перебивать, даже если по ходу рассказа у тебя возникают вопросы. Его бывшего соученика зовут Рауль Шальмон. Он немного моложе папы. После лицея он закончил Высшую торговую школу и сейчас занят перестройкой замка: хочет сделать из него трехзвездочную гостиницу. По мнению Шальмона, доход от гостиницы позволит ему содержать замок, парк и прилегающие строения. Папа одобряет идею своего однокашника. Но тут имеется одно «но». Представь себе, что…

Впрочем, начну по порядку. Рауль Шальмон живет со своим отцом, Роланом Шальмоном. Рядом с замком находится могила деда Рауля, старого Шальмона, который был убит в собственном доме несколько лет тому назад. Похоронен он в парке своего поместья, совсем как Пьер Лоти [3] . Знаешь, кто такой Пьер Лоти? Ну конечно, ты ведь никогда ничего не знаешь!

— Так вот, — продолжал папа, — старого Шальмона прикончили при весьма странных обстоятельствах, и полиции так и не удалось обнаружить убийцу. Это было то, что в детективах называется «идеальным преступлением». В замок никто не входил, оттуда никто не выходил… Эта драма потрясла всю округу. Что же касается бедного Ролана, то после этого события он поселился в одном из крыльев замка, замкнулся в себе, ничего не делает и никого не принимает. Все дела легли на плечи его сына Рауля.

3

Лоти, Пьер (1850–1923) — французский писатель, автор популярного романа «Исланд».

Пока, как ты видишь из папиного рассказа, все вполне логично.

Папа вдруг замолчал, потом сердито взмахнул кулаком и крикнул:

— Вот мерзавец! Черт бы тебя побрал! Франсуа, запиши — ка его номер…

Это означало, что кто — то осмелился нас обогнать. Когда папа за рулем, он из адвоката превращается в прокурора… Впрочем, это не помешало ему тут же продолжить свой рассказ.

— Рауль Шальмон, похоже, по уши в долгах, ведь только починка кровли обошлась ему в несколько миллионов франков. Но он окончательно заболел мечтой своего покойного деда сохранить замок, превратив его в гостиницу. Старик был полон разнообразных идей на этот счет, но все они так и остались в проекте…

Отец Рауля… Впрочем, о нем следует написать подробнее. Взять хотя бы его коллекцию оловянных солдатиков, о которой пора бы уже упоминать в путеводителях по этим местам. Коллекция занимает огромную комнату. От пола до потолка она заполнена солдатиками в военных мундирах самых разных цветов: голубых, зеленых, темно — серых. Настоящее батальное полотно! Представляешь себе?.. Не бойся, к этой теме я еще вернусь. А сейчас, увы, я не могу продолжить рассказ о старике, иначе потеряю нить. Не забывай, ведь сейчас рассказывает мой папа, и я должен следовать за его мыслью.

— Дед Шальмон, вдовый, желчный, брюзгливый, не ладил со своим сыном Роланом. Ролан жил в Париже, транжирил деньги, болтался без дела, пока наконец старику не удалось женить его на девушке из Рош — сюр — Йон, за которой дали приличное приданое. Ролан остепенился, стал учиться на архитектора. Жил с женой и маленьким сыном Раулем в Париже, навещая отца только в тех случаях, когда избежать визита в Бюжей было просто невозможно. В один прекрасный день молодая жена почувствовала, что сыта по горло и мужем, и свекром, и развелась с Роланом. Рауля она воспитывала в одиночку. Несколько лет назад она умерла.