Тайна Обители Спасения
Шрифт:
Однако Симилору никто не успел ответить, потому что внезапно прозвенел звонок. Проснувшись, королева Лампион часто заморгала своими красными осоловелыми глазками.
Игроки, столпившиеся вокруг бильярдного стола, замерли. В кабачке воцарилась тишина.
Один из официантов стал быстро подниматься на антресоль, в уединенную комнату, известную всем под названием «исповедальни». Его остановил Кокотт, который крикнул, обращаясь к тучной особе, сидевшей за стойкой:
– Сударыня, это касается вас! Живее, живее!
С трудом
Надо сказать, что, покидая свое место за стойкой, эта женщина теряла все свое величие. В эти минуты ее трудно было назвать королевой. Дело в том, что госпожа Лампион напоминала большой безобразный мешок... Пожалуй, в паре со старым львом Леокадии Самайу она смотрелась бы неплохо.
Королева Лампион поднялась по лестнице, открыла дверь и вошла внутрь «исповедальни».
– Странно, что Приятель-Тулонец сразу поднялся наверх, а не зашел сюда, как обычно, – сказал Кокотт.
– Это означает, что вместе с ним пришли люди, которые не хотят, чтобы на них глазели, – ответил Пиклюс, понизив голос. – Ладно, подождем. Думаю, что скоро мы что-нибудь узнаем.
На Симилора этот обмен репликами произвел глубокое впечатление.
– Когда находишься под одной крышей с великими мира сего, многое начинаешь воспринимать по-другому,– пробормотал он.
Наверху открылась дверь и на лестнице показалась королева Лампион. Ее пунцовые щеки приобрели синеватый оттенок.
– Эй, Полит, принеси пуншу! И наверх, и вниз! – приказала она немного дрожащим голосом.
Политом звали официанта, выполнявшего особые, наиболее важные поручения.
– Браво! – воскликнул восхищенный Симилор. – Да здравствует пунш!
Его никто не поддержал.
Кокотт пошел по лестнице навстречу толстухе.
– Что, дело пахнет жареным? – спросил он.
– Да. Смотри, не испорть себе желудок! – надменно ответила королева Лампион.
К ней подошел Пиклюс, который, в свою очередь, спросил:
– Сколько их?
– Четверо, – ответила толстуха.
– Ты их знаешь? – расспрашивал Пиклюс.
– У всех на лицах черные маски. Четыре стакана пунша в «исповедальню», Полит! – громко приказала королева.
Настроение в кабачке резко изменилось. Казалось, все были чем-то встревожены. То здесь, то там слышались восклицания:
– Четыре маски сразу! Сегодня ночью что-то должно произойти!
Один Симилор был по-прежнему невозмутим и так же хвастался, как и прежде:
– Пунш – это мой любимый напиток, – говорил он своей однорукой соседке. – Конечно, если его не очень сильно разбавить и если он достаточно горячий. Если представится подходящий случай сыграть какую-нибудь шутку с обывателями или солдатиками, вы увидите, каков на самом деле характер человека, который надеется вызвать в вас ответные чувства. Тогда вы узнаете, что моя отвага и моя любовь непоколебимы!
Королева Лампион не стала возвращаться за стойку.
Королева Лампион взяла поднос и снова поднялась наверх. Когда она вернулась, то увидела на столиках мерцающие синие огоньки горящего пунша и услышала звон бокалов.
Королева жестом позвала Полита и тот сообщил:
– Все свои. Чужой только вон тот тип в серой шляпе. Его привел Пиклюс.
Симилора охватил восторг. Он то и дело поднимал свой бокал и восклицал:
– За здоровье моих покровителей! Чтобы сделать им приятное, я готов пойти на смерть!
– Конечно, дураком быть можно, но не до такой же степени, – отвечала его соседка. – Конечно, если вас подослало правительство, это другое дело...
В это время королева Лампион снова уселась на свой трон за стойкой. Она протянула Политу бокал, и тот наполнил его пуншем до краев.
– Закрой дверь и погаси свет, – приказала королева. – Пусть каждый остается на своем месте. День наступает!
– Да здравствует хозяйка! – снова крикнул Симилор. – Потемки благоприятствуют любви! Сейчас я проверю эту истину!
Он собирался сказать что-то еще, но в это время на голову ему опустился кулак Кокотта, нахлобучив Симилору шляпу до подбородка.
Когда же тому удалось избавиться от своего головного убора, который превратился одновременно в повязку на глаза и кляп, он увидел, что обстановка в кабачке резко изменилась: Полит только что запер дверь и погасил лампы. Лишь синее пламя пунша освещало мрачные, встревоженные физиономии присутствующих.
XVIII
ЗАГОВОРЩИКИ
А в это время этажом выше происходило вот что. За столом, на котором стоял большой кувшин с пуншем, сидели четыре человека. Квадратики черного шелка, ранее закрывавшие их лица, теперь лежали на столе. В бокалах был пунш, однако никто даже не пригубил напиток.
Читателю уже давно знакомы все четверо. Это были господин де Сен-Луи, претендент на французский престол, доктор Самюэль, доктор права Порталь-Жирар и Лекок, известный здесь под кличкой Приятель-Тулонец.
Однажды мы уже побывали в этой комнате, называемой «исповедальней»: это было в тот вечер, когда на улице Оратуар произошло убийство Ганса Шпигеля, после чего в особняке маркизы д'Орнан арестовали Мориса Паже. С тех пор «исповедальня» совершенно не изменилась.
Четверо членов совета Черных Мантий оживленно спорили. По всей видимости, в роли председателя этого собрания выступал принц Сен-Луи. В центре внимания находился также Порталь-Жирар, блиставший своими ораторскими способностями. Лекоку вопреки обыкновению, вел себя подчеркнуто скромно. Доктор Самюэль ограничивался отдельными репликами. Он казался спокойнее всех.