Тайна Оболенского Университета
Шрифт:
– Не надо. Единственную плату, какую попрошу: никогда не переступать порог моего дома.
А вот это мне уже показалось странным. Разве гадалки отказываются от заработанной награды? Хотя, может быть, это тоже часть ее спектакля? В любом случае, я не придала никакого значения словам мадам Барелль, а зря…
13. Вместе или против друг друга
Всю дорогу до Университета мы с Ариной почти не разговаривали. Сославшись на усталость, она задремала в поезде и не захотела рассказывать, что ей нагадала мадам Барелль. Я, в свою очередь, тоже не горела
Вернувшись в Оболенский городок, я распрощалась с Ринкой, договорившись встретиться утром, чтобы вместе пойти на завтрак. Подруга ушла, а я с завистью подумала, что ее ждет мягкая постелька, а вот меня мученье с Индюком. Наспех приняв душ, переодевшись и захватив кое-что из купленных в городе продуктов, я направилась к своему псевдопрофессору. Усталость не прошла и после душа, поэтому никакого желания надолго задерживаться у Смирнова не было, даже несмотря на мои романтические чувства.
Я подошла к уже знакомому дому с зеленой крышей и намеревалась постучать, как заметила, что дверь была приоткрыта. Тогда, недолго думая, я тихо прошмыгнула внутрь. В гостиной стоял полумрак, комната лишь слабо освещалась небольшим торшером. На втором этаже и вовсе было темно. Слабая полоска света виднелась под дверью кабинета майора Смирнова. Поставив пакет с продуктами, я пошла туда, намереваясь отругать псевдопрофессора за то, что он не запирается.
Дима спал, сидя в кресле, устроив голову на раскрытой книге, словно на подушке. Я подошла ближе и заметила, что это та самая «Исповедь» Августина, которую грозилась заставить читать его вслух. Видимо, философия действует на майора Смирнова как снотворное. Ему даже не помог кофе. Полупустая кружка с остывшим напитком слабо разносила терпкий кофейный аромат по кабинету. Дмитрий казался таким беззащитным, совсем молоденьким и еще более привлекательным. Невозможно было не улыбнуться. Вдоволь налюбовавшись редким моментом милого Индюка, я решила все же его разбудить и уже потянула руку, но Дима резко ее перехватил. Еще мгновение, и я оказалась прижатой к столешнице лицом вниз.
– Какого черта подкрадываешься? – выругался Смирнов и отпустил меня так же резко, как и схватил.
Я, чуть шатаясь, отошла от него и стала поглаживать запястье. На светлой коже тут же появился красный след, который завтра грозил стать синяком. А от милого спящего парня не осталось и следа.
– Я не подкрадывалась. Ты сам уснул и даже дверь не закрыл, – обиженно ответила я.
– Ладно, извини, – пробормотал он, потирая шею, видно чувствуя неловкость из-за своего нападения, – очень больно?
– Приятного мало, – насупилась я. – Синяк будет.
– Давай приложу лед. Подожди.
Дима вышел из кабинета, а я опустилась на диван, рассматривая красное запястье. На самом деле я не сильно злилась, ведь этот псих напал на меня не со зла. Но Смирнову я решила это не показывать и проучить легкой обидой. Индюк вернулся через пару минут с пакетиком льда в руке. Он опустился на колени и бережно взял мою больную руку. Это было так приятно, что я была готова протянуть ему вторую, здоровую, чтобы ее вывихнуть, если после этого Дима снова станет таким нежным. Лед коснулся моего запястья, и я чуть
– Прости, я, правда, не хотел сделать тебе больно, – полушепотом произнес он, впервые разговаривая со мной без издевки, усмешки или высокомерия. Казалось, что именно в этот момент передо мной настоящий Дмитрий Смирнов – человек, а не сотрудник ФСБ.
– Знаю и не сержусь, – улыбнулась я, отказываясь от всех обид, желая только одного – быть с ним.
– Это ты принесла продукты? – он чуть отстранился, и захотелось вцепиться в него до боли в пальцах, только бы не отпускать.
– Да, в твоем холодильнике хоть шаром покати, а я не ужинала. Да и ты, думаю, не откажешься от домашней еды.
– Я тоже пропустил ужин. Заснул над твоим домашним заданием, – усмехнулся Дима.
– И как тебе Августин? Что-то понял? – как же мне не хотелось говорить об учебе, но я не решалась заговорить о другом.
– Да, что не стоит воровать яблоки 19 …
– Ага, все верно. Образец европейской автобиографии как раз об этом. Пойдем, я приготовлю поесть и заодно расскажу тебе о значении трудов Августина для средневековой философии, – я взяла Смирнова за руку и повела на кухню. Он совершенно не сопротивлялся и даже переплел наши пальцы, отчего последние здравые мысли покинули голову. Но в дверях кухни Дима отпустил мою руку…
19
Один из эпизодов «Исповеди» Августина Аврелия рассказывает о воровстве яблок в юности.
– А ты не напишешь мне план, как вчера?
– Напишу, – вздохнула я, – пока ты не готов сам что-то рассказывать.
Я принялась за готовку, попутно просвещая своего нерадивого ученика о зарождении христианской философии благодаря Святому Августину. Дима даже что-то конспектировал, а иногда и переспрашивал.
Весь Университет давным-давно спал, и только в небольшом доме с зеленой крышей разносился аромат запеченной курицы и свежих овощей. Словно два преступника, мы разговаривали вполголоса, будто нас могут услышать.
– Зачем ты хочешь ужинать с моим папой? – как бы невзначай вопросила я.
– Тебя это волнует? – Смирнов изогнул одну бровь, снова надевая маску циничного ФСБшника.
– Конечно, ты ведешь расследование, и тут этот ужин… Ведь не просто так ты решил провести вечер с профессором Оболенки, который легко тебя раскусит? Надеюсь, ты ни в чем не подозреваешь отца?
– Это просто ужин, Лер, – слишком холодно и отстраненно сказал Дмитрий, подтверждая этим мои опасения, – профессор Ланской пригласил, а я не счел возможным отказать.
Я сделала вид, что поверила Диме, и даже поухаживала за ним, наложив добавки. Индюк ел с таким аппетитом, что невольно вспомнилась реклама, которую часто крутили по телевизору, когда я была маленькой – путь к сердцу мужчины лежит через желудок. Не знаю, что насчет сердца, но желудок Смирнова я точно завоевала.
После ужина суровый ФСБшник помог мне загрузить посудомойку, а пока я протирала стол в столовой, уснул в кресле. Глупая была затея заниматься полночи. Вставать через несколько часов, а мы оба невыспавшиеся.