Тайна оборотня Савелия

Смолянская Нина

Игорь был серьёзен и смотрел на меня очень внимательно. Он отодвинул тарелку с супом, ответил:

– Не надо раньше времени так переживать. Лариса Михайловна уже вызвала полицию, они проверяют лодочную станцию и остров. Тебя туда все равно не пустят, поэтому я посчитал, что чем позже ты узнаешь, тем будет лучше для всех. Помочь ты им всё равно не сможешь, а нервничать и переживать вредно для здоровья.

– Да пошёл ты!

Я в бешенстве, уронив, вставая, стул, схватила поднос с посудой, поставила его на стол у мойки, чуть не опрокинув, выбежала

из столовой и понеслась к административному корпусу. В глазах стаяли слёзы от злости, тревоги и бессилия, потому что понимала – парень прав, а я действительно сама ничего не смогу сделать. Но осознание своего бессилия и того, то с ним случилась настоящая беда, не давало мне нормально мыслить. Не дойдя до корпуса метров сто, я увидела на стоянке машину Василия Витальевича и маму, которая в одиночестве стояла ко мне спиной, облокотившись о забор.

– Мам, я так по тебе соскучилась, – обняла её и уткнулась лицом в плечо. – Как хорошо, что вы приехали…

Злые скупые слёзы сменились на поток горьких и жалобных. Но мама меня поняла и гладила по спине, приговаривая:

– Не плачь, дочь, всё будет хорошо. Его найдут. Полиция уже ищет, сейчас наш старый генерал переговорит с вашим администратором и тоже подключится… Всё будет хорошо. Найдут твоего оборотня…

Я посмотрела ей в глаза.

– Так ты знаешь? Поверила мне?

– Сначала нет, но потом поговорила с нашей бабулей и поняла, что в нашей с тобой небольшой семье проблемы. Но ничего, Оля, кого уж бог послал.

– Он просто друг! – опять возразила я.

– Да, да, я так и поняла. Ладно, идём в кабинет вашей Ларисы Михайловны, послушаем, до чего они договорились.

***

К кабинете шёл разговор на повышенных тонах, и мне даже в какой-то момент показалось, что он может перейти в рукопашную. Мы немного постояли за дверью, не решаясь прервать их бурное обсуждение, но потом мама решительно открыла дверь.

– Да что вы себе позволяете?! – раздался громкий возглас Василия Витальевича.

– Я сама знаю, что делать, и нечего мне указывать! И вообще, попрошу посторонних покинуть помещение! – Лариса Михайловна, раскрасневшись от горячей дискуссии, показала ему пальцем на дверь, куда мы только что вошли.

Генерал, весь пунцовый и злой, с силой бросил на стол карту и выбежал из кабинета, едва не задев меня. Хорошо, что мама меня дёрнула за руку к себе и я отскочила с его пути.

– Псих! – вдогонку ему крикнула администраторша.

– Неврастеничка ненормальная! – огрызнулся Василий Витальевич, выбегая из здания, и так хлопнул дверью, что там осыпалась штукатурка.

Лариса Михайловна устало опустилась в кресло и показала нам рукой пройти и сесть на стулья у стены, напротив. Она выпила стакан воды и перевела взгляд на нас.

– Елена Петровна, Оля, простите меня за такую некрасивую сцену, но нервы уже не выдерживают. Сегодня с утра у меня просто нескончаемый поток объяснений, требований и наездов. Двери в кабинет не закрываются. У меня уже язык колом стоит всем объяснять,

что я не слежу за каждым шагом своих работников, особенно чем они занимаются по ночам. Хорошо, что вчера водитель от Сергея Николаевича привёз документы Савелия, а то меня бы вообще посадили за мою доброту.

– Документы? – переспросила я.

– Да, паспорт, СНИЛС, ИНН, полис медицинского страхования. Я посмотрела прописку, там указан адрес какой-то деревни в соседней области.

– Николаевки? – хором спросили мы с мамой и переглянулись. Значит, баба Соня его у себя прописала.

– Да, – Лариса Михайловна посмотрела на нас. – Я сразу поняла, что он деревенский парень. Молчаливый, работящий, руки сильные, городские не такие, а он – не избалованный благами общества, что ли.

Она несколько раз тяжело вздохнула, потом спросила:

– Давайте попьём чаю, я сегодня со всеми этими событиями даже не ела ничего.

– Тогда пойдёмте к Оле в комнату. Я привезла пирожки, беляши и варенье, – тут же сориентировалась мама.

Мы с администраторшей взяли электрический чайник с собой и чашки, а мама побежала в машину за сумкой с гостинцами. Я сбегала набрала в чайник воды и поставила его кипятить. Мы расставили чашки и достали заварку. Я сходила на кухню за стулом, а когда вернулась, то увидела маму с генералом, которые выгружали на стол пакеты и банки.

Лариса Михайловна сверкала глазами, что-то тихо шипела, а мама как ни в чём не бывало говорила:

– Ну не могла же я его бросить одного в машине, голодного, холодного…

– На улице двадцать пять… – вставила администраторша.

– Всё равно, нельзя так с человеком, он ведь хотел помочь, – она убрала сумку под стол, выложила пирожки на тарелки и подождала, пока я налью всем чай. – Просто вы неправильно друг друга поняли. А сейчас мы попьём чай и решим, что нам делать дальше и где будем искать Савелия.

– Его полиция ищет, – буркнула Лариса Михайловна.

– Вот и хорошо, а у нас будет своё расследование, – подбодрила она нас.

Минут пять мы молча жевали пирожки, каждый думая о своём, а потом я вдруг поняла, что когда мы зашли в комнату, то на столе не было блокнота, хотя я точно помнила, что утром там его оставила. От волнения я поперхнулась и долго кашляла, пытаясь избавится от крошки в дыхательном горле. Пока они втроём по очереди стучали мне по спине и советовали, как мне лучше кашлять и дышать, обстановка стала не такой напряжённой.

– Простите, Лариса Михайловна, за мою резкость, военная привычка раздавать приказы, знаете ли, – повинился старый генерал и попытался взять её за руку.

Она сначала убрала руку, а потом сама её протянула и пожала немного растерянному мужчине его крепкую ладонь.

– И вы меня простите, Василий Витальевич, – улыбнулась женщина. – Вы просто попали под горячую руку. Обычно я на людей не бросаюсь и веду себя мирно.

Все с облегчением вздохнули и чай допивали уже в дружественной обстановке, делясь друг с другом сведениями, которые знали.