Тайна Ольги Чеховой

Воронель Нина Абрамовна

— Как это, твоя? — не поверила обескураженная Оленька, вглядываясь в его клоунское лицо. — Ты кто?

— Я — Мишка Чехов! Не слыхала?

Вдруг свет погас, нет, не погас, а лишь мигнул на мгновенье, и все испуганно замолкли. Прежде чем он зажегся, Оленька в наступившей тишине почувствовала на щеке шелест крыльев судьбы. Она краем уха слыхала о целом племени необузданных Чеховых и о том, что высокомерные Книп-перы не признаю т из них никого, кроме покойного Антона. И Оленька совершила роковую ошибку: она пренебрегла грозным предостережением судьбы так же, как и высокомерием Книпперов — протянула руку бесцеремонному Мишке. Тот взвыл от восторга:

— Почему никто не предупредил,

что у меня такая красавица-сестричка?

Похоже, что невоздержанные Чеховы в свою очередь не признавали высокомерных Книпперов, вот и не предупредили.

Михаил Чехов

Но и Оленьку не предупредили, что у нее есть такой необыкновенный родственник. А то, что он необыкновенный, она почувствовала сразу. Одна только его улыбка чего стоила! Она спросила у Лёвы, как Миша очутился на спектакле в его школе. Все оказалось очень просто: дирекция училища пригласила на генеральную репетицию спектакля молодых актеров Художественного театра, и среди тех, кто пришел, оказался Миша, обрадовавшийся встрече с таким интересным кузеном, как Лёва.

— Так Миша — артист Художественного театра? — удивилась Оленька. — Он же совсем молодой!

Сразу после спектакля Лёва не сумел ответить на этот вопрос, но вечером за ужином выяснилось, что Ольга прекрасно знает Мишу и очень его ценит. Собственно, благодаря ее вмешательству Миша попал в их труппу. В прошлом году, когда театр был на гастролях в Санкт-Петербурге, она по просьбе Марии Чеховой показала ее племянника самому Станиславскому. Перед этим Миша от волнения всю ночь не спал, утром обнаружил, что брюки у него слишком длинные, а воротник рубашки слишком тесный, и, весь дрожа, явился на прием к великому режиссеру. По словам Миши, он был так взволнован, что не смог связать даже двух слов. Однако Станиславский оценил его необыкновенный талант и пригласил в свой театр. Несомненно, фамилия Миши не помешала знаменитому режиссеру принять такое смелое решение, и он об этом не пожалел.

Миша немедленно решил переехать из Петербурга в Москву. И тогда его мать, та самая Наталья Голден, объявила, что она ни за что не расстанется с сыном. Наталья сильно изменилась со времени своего беспардонного девичества — она пережила смерть Антона, а после этого пьянство, цыплят и любовниц Александра, и ею владели только ненависть к миру и любовь к гениальному сыну. Она одевалась исключительно в черное, практически не выходила из дому и зорко следила за Мишей, который был для нее единственным светом в окошке. Жизнь свою в Москве Наталья с Мишей устроили неплохо. Они сняли четырехкомнатную квартиру с электрическим светом на Патриарших прудах, купили новый рояль и вызвали из деревни старую няньку Миши, чтобы она вела их хозяйство.

Единственное, что не нравилось Наталье в московской жизни, так это сближение сына с Книпперами, но она не могла ему противостоять. Она чувствовала, что это сближение таит в себе опасность для ее ненаглядного Миши, хотя и не угадывала, в чем эта опасность состоит. Поначалу встречи молодого поколения Книпперов с молодым поколением Чеховых происходили в квартире Марии Чеховой, где она устраивала для них званые обеды по воскресеньям. Мария не очень жаловала Книпперов, справедливо считая их высокомерными буржуа, какими они действительно были. Но она не могла нарушить волю почитаемого брата и была вынуждена принять и признать Ольгу, ставшую его женой, а впоследствии вдовой. Марию с самого начала мучили сомнения в искренности Ольгиной любви к Антону. Если вычесть из этих сомнений большую долю сестринской ревности, на поверхности остаются некоторые факты. Не говоря уже о явном нежелании

Ольги пожертвовать собственной театральной карьерой ради умирающего мужа, был еще темный вопрос о злополучном выкидыше: сколько бы Мария ни считала, загибая и разгибая пальцы, по ее арифметике никак не выходило, что Ольга могла забеременеть от Антона. Так от кого же? Не желая огорчать брата, Мария оставила свои сомнения при себе, хотя подозревала, что он тоже умеет считать.

Однако вмешательство обожаемого племянника Миши сломало лед натянутых отношений между двумя поневоле породнившимися кланами. На следующее после спектакля «Роза и Крест» воскресенье квартиру Марии заполнили как Чеховы, так и Книпперы. Они с удовольствием ели и пили, а после еды разыгрывали маленькие спектакли. Конечно, главным заводилой был Миша, который никогда не переставал играть какую-нибудь мгновенно придуманную им роль. Оленька с вдохновением участвовала в этих розыгрышах и шарадах — она была очень увлечена Мишей, но все еще не окончательно влюблена.

А потом Миша пригласил всех на премьеру спектакля «Сверчок на печи», в котором он играл роль старого мастера-игрушечника Калеба. Как ни удивительно, он был восхитителен в этой роли, несмотря на свой юный возраст, — его необыкновенно подвижное лицо без усилия преображалось в лицо старика. Лёва и Оленька не могли остановиться в выражении своих восторгов, а Миша принимал их похвалы, особенно Оленьки, с не меньшим энтузиазмом. Это уже выглядело как начало романа.

Миша очень хотел завлечь Оленьку в свои сети — он по натуре был страстным сердцеедом, а потому придумал замечательный способ покорить сердце красавицы: зная ее стремление стать актрисой, он добился того, что ее пригласили играть роль Офелии в спектакле театральной студии МХТ «Гамлет», в котором он сам выступал в главной роли. Дебют Оленьки был удачным, ее проводили со сцены бурными аплодисментами. После спектакля Миша с Олей встретились за кулисами и завершили счастливое выступление страстным поцелуем.

Ни в каких воспоминаниях, кроме Оленькиных, не сказано, что она когда-нибудь играла хотя бы в одном спектакле МХТ или его студии. Но неподтвержденная версия Оленьки лучше всего вписывается в романтическую историю ее внезапного замужества.

Оленька

С трудом вырвавшись из Мишиных объятий, Оленька испугалась — она не была уверена, что не забеременеет в результате такого страстного поцелуя.

— Не следует ли нам обвенчаться? — спросила она с трепетом.

— Отличная идея! — восхитился Миша. — Раз ты согласна, завтра с утра и обвенчаемся.

— Да, завтра утром! — прошептала Оленька.

Обсудив мелкие детали, они расстались до утра, чтобы больше никогда не расставаться. Так им, по крайней мере, казалось.

Оленька не сказала ни Лёве, ни Ольге о предстоящем венчании, подозревая, что ее попытаются остановить и даже не пустить. На рассвете она надела нарядное платье, взяла с собой сумку с ночной рубашкой и зубной щеткой и выскользнула из дома.

Прохожих на улице было мало, и она с легкостью остановила дрожки. Чувствуя себя взрослой и независимой, направилась к Патриаршим прудам, где ее поджидал Миша. Он уже знал, куда надо ехать. Они помчались на дальнюю окраину Москвы, весело смеясь и страстно целуясь. Миша велел извозчику остановить дрожки возле маленькой церквушки. Влюбленные, держась за руки, вошли в церковный полумрак и предстали перед старым сморщенным священником. Услыхав, чего хотят от него юные посетители, он пришел в ужас и попытался их отговорить, но они были настойчивы и неумолимы. В конце концов священник сдался и согласился их обвенчать.