Тайна опаловой шкатулки
Шрифт:
— Мы делаем модельки автомобилей. Это игрушки для миллионеров.
— Дракити продает их во Внешнем мире и получает за каждую кучу денег.
— Слушайте, — нерешительно начал Дамиан, — Небесный Лучник говорил сейчас о каком-то изобретении...
— А, дело обычное, — ответил Комарик. — Здесь на горе, как мы поняли — ведь мы никогда не выходили из замка, — все изобретатели. Даже нас, рабов, и то учат изобретать.
— У каждого из нас есть уже маленькие изобретения, — гордо сказал Тигр. — То, чего хочет Небесный Лучник, — довольно интересное
Дамиан взглянул на остальных ребят, игравших во что-то в сторонке, и сказал шепотом:
— Это вовсе не школьное упражнение. Я этого Лучника, можно сказать, давно уже знаю.
— Очень добрый господин, правда?
— Этот добряк... Он гнался за одной женщиной и посылал ей страшные проклятия.
— А при чем тут это изобретение?
— А при том. Я все понял. Он хотел украсть эту штуку, но не вышло. Вот он и придумал заставить вас ее сделать.
Комарик нахмурился, а Тигр недоверчиво покачал головой:
— Небесный Лучник — один из лучших изобретателей на Турецкой горе. Зачем же ему заказывать нам сложный прибор? Да брось ты, это просто упражнение для четвертого класса.
Дамиан кусал губы. Как им объяснить? Показать шкатулку он не решался. Тут к ним подошли Перикл и Смугляш.
— Мы составили план бегства, — сказал Перикл и протянул Дамиану листок вот с таким рисунком:
— Окно А находится на высоте шестнадцати метров надо рвом с крокодилами Б, — начал объяснять Перикл. — Человек В спускается по простыням Г прямо на заранее опущенную кровать Д и на ней, как на плоту, переплывает ров Б в направлении, указанном пунктиром, на другую сторону Ж.
— На случай нападения крокодила Е, — подхватил Смугляш, — человек В возьмет с собой миску с хлебцами З, чтобы отвлечь Е. Грести веслом И моего изобретения — из левой ножки кровати Д.
— После этого, — сказал Перикл, — мы втащим простыни Г обратно в окно А.
Изучив как следует план бегства, ребята решили, что он вполне осуществим, если только человек В, то есть Дамиан, не сдрейфит, когда появятся Е — 1, Е — 2, Е — 3 и так далее, то есть крокодилы.
— Ты не бойся, — утешала его Колибри, — они ужасно любят, просто обожают хлебцы «гав-гав».
— С ума по ним сходят, — подтвердил Комарик. — Возьмешь с собой побольше и кидай им, а пока они будут жрать, переберешься на ту сторону.
— Жаль, что мы сами так не можем. Мы просто пропитались запахом «гав-гав». Столько времени только их и едим! Для крокодилов мы вроде больших хлебцев. Лжебарон нарочно так сделал!
Дамиану было немного не по себе. Все эти А, Б, В, Г совершенно перемешались у него в голове. К тому же утверждение ребят, что прожорливым Е могут нравиться питательные 3, было слабым утешением. Крокодилы, которые предпочитают хлеб мясу? В, то есть он, Дамиан, вовсе не горел желанием это проверить. И потом, абсолютно неясно, как можно протащить
— Как? — улыбнулся Комарик. — Очень просто. — И он принялся складывать свою койку, пока она не превратилась в компактный куб. — Как спустишься, нажмешь вот здесь — и пожалуйста!
Куб подпрыгнул, как зонтик, и снова смонтировался в кровать. — Это мое собственное изобретение, — похвастался Комарик. Дамиану ничего не оставалось, как согласиться.
— Теперь дождемся ужина, и, как стемнеет, действуй...
На Турецкую гору спускались фиолетовые сумерки. Солнце, падая за горизонт, брызгало розовой краской на густые облака, от которых ночь обещала быть еще темнее.
Педро ускоряет шаг, чтобы не отстать от Руя, а тому хоть бы что... Еще бы, на нем семимильные башмаки!
— Погоди! — кричит обессилевший Педро. — Отдохнем! Руй только качает головой:
— Скоро стемнеет. Нужно торопиться.
Но Педро уже все равно. Он садится на камень.
— В конце концов, это ты виноват, что мы не находим выход, — ворчит он. — И между прочим, на мне самые обыкновенные ботинки, учти.
Руй молчит. Он сыт по горло спорами. Они уже поругались раз двадцать, и у Руя язык устал сильнее, чем у Педро ноги. Полтора часа блуждали, разыскивая выход из лабиринта, и спорили, по чьей вине заблудились. К тому же, как на грех, Педро без конца задавал вопросы:
— Что-то я не пойму, как у вас люди имена получают? Вы их что, тоже изобретаете? Ты — Мечтатель, Мос — Скиталец, Фламман — Одинокий... Чудно!
— Чего тут не понимать? Одинокий, потому что его единственный близкий человек бросил. Каков человек, таково и имя. Мос всегда любил бродить в одиночку...
— Ну ладно, а дон Алифанфарон де Карамель и кабальеро Лисандро Достохвалес? Не слишком ли пышно?
— По-моему, в самый раз. Они еще в подготовительном классе играли в рыцарский орден, вот и придумали... И между прочим, они всегда ведут себя как настоящие рыцари.
— Ладно, а вот скажи, пожалуйста... И так без конца.
Тьма между тем сгущалась.
— Ну хорошо, давай пока здесь остановимся, — смилостивился Руй, присаживаясь на камень рядом с Педро. — Завтра утром найдем выход.
Не очень приятно провести ночь в холодной галерее лабиринта. Но что поделаешь?
— Я бы хотел изобрести что-то вроде компаса для ориентирования в лабиринтах, — задумчиво произнес Руй. Глаза его заблестели. — Да, пожалуй, я смог бы. Лабиринтомер! Он будет измерять пройденный путь и отмечать его шаг за шагом с помощью часового механизма. Зайдешь в лабиринт, побродишь там, побродишь, захочешь вернуться — пожалуйста! Прибор прикрепляется к кроссовке, пружина начинает раскручиваться, и ты идешь обратно по своим собственным следам.