Тайна опозоренной жены 2
Шрифт:
– Да ладно тебе… Просто богиня так решила! Она решила, что ты должна меня понимать! – усмехнулся брат Бенедиктус, напушив хвост. – А то тут недавно было! Лет пятьдесят тому назад! Я ей говорю, а она меня не понимает! Пришлось писать! А писать я не люблю! Вот! Знаешь, как неудобно! Особенно в сумке!
Я снова посмотрела наверх.
Лепестков стало в разы меньше. Зато посреди зала появились тюки из одеял.
– Слушай, ты чего стоишь, руки не заняты мужем? Чеши меня давай! Пожертвуй почесушки на благо храма богини любви! – заметил брат Бенедиктус, выгибая спину. – Вот, вот,
Я чесала густую шерсть, понимая, что другого случая почесать говорящего кота у меня может и не быть.
– Тренируйся на мне! Мужчины, они же как котики! Главное почесать в нужном месте и все! Он твой! – усмехнулся брат Бенедиктус. – Да, да, вот тут! А то те, кто плохо чесали меня, те потом меня всю жизнь носят! Вот Аскель меня плохо чесал, теперь меня носит!
– В смысле? – шепотом спросила я.
– Да шучу я! На самом деле, Аскель не ценил то, что у него было, – заметил брат Бенедиктус. – И вот теперь отрабатывает! Учится любви! Любовь, как показывает практика, у вас, людей, должна быть обязательно выстрадана! Иначе вы ее не цените!
– Он страдает из-за любви? – спросила я, вспоминая его портрет в комнате своей троюродной тетушки.
– Богиня обещала ему настоящую любовь в обмен на верную службу. Ну что ж! Ждем! – выдохнул брат Бенедиктус. – Драконы, конечно, удобней! Как богиня раньше до этого не додумалась! Раньше я на людях жил. Тряска, кареты, телеги… Теперь только драконы! Я сразу сказал богине, что теперь только драконы. Котики быстро привыкают к хорошему, знаешь ли… Мы – очень балованные…
Лепестки были собраны, а Аскель вытащил их на улицу. Через мгновенье все припали к окну, глядя, как дракон куда-то уносит их. В его зубах была зажата сумка с самым балованным котом на свете.
Я улыбнулась, слушая поздравления.
Кое-где остались лепестки, но даже они мерцали в полумраке. Оркестр грянул музыку и все отошли, позволяя мне и Адриану пройти в центр зала. Его рука легла мне на талию, а я положила руку ему на плечо.
Свет в зале померк. Только отблески лепестков и теплый свет свечей наполнял его, превращая гостей в безликую массу силуэтов.
– Я благодарен судьбе за то, что однажды встретил тебя, – послышался тихи шепот Адриана.
– Я тоже, – шепнула я, положив голову ему на грудь.
– Я благодарен судьбе за то, что Ландар ворвался во время помолвки, – послышался тихий шепот, а мои пальцы нежно погладили. – Ведь если бы он тогда не сорвал помолвку, мы бы не встретились. Я обещаю беречь тебя и … нашего сына…
В этот момент у меня слезы навернулись на глаза. Лицо Адриана расплылось, а я уткнулась ему в грудь.
– С этого момента Кристиан – мой сын. Мой мальчик, – заметил Адриан.
– Я очень переживаю, – прошептала я. – Что он вырастет таким, как Ландар… Пожалуй, это меня больше всего пугает…
– Он не вырастет таким. Я знал семью Ландара, поэтому сделаю все, чтобы он вырос достойным.
– Спасибо, – прошептала я, украдкой поднося его руку к губам и целуя. – Я боялась, что ты его не примешь… Боялась, что он для тебя просто как… как… ну… довесок… Я столько всего себе надумала, что произносить страшно… Ну что ж… Одной тревогой
– Что мне нужно сделать, чтобы избавить тебя от всех тревог? – послышался шепот, а я почувствовала прикосновение его губ к своему лбу.
– Я надеюсь, что все скоро успокоится, – выдохнула я. – И верю, что все будет хорошо…
Под поздравления и овации, мы удалились в покои.
Плавное движение руки привлекло меня к себе. Я почувствовала, как губы Адриана раздвигают мои поцелуем. В комнате царил полумрак… А я чувствовала, как тело тянется навстречу Адриану… Мы целовались, а я чувствовала, как все мысли словно покрылись туманом.
В его объятиях я забыла обо всем на свете, чувствуя, как каждое движение приближает меня к острому пику наслаждения. Он целовал мою шею под волосами так нежно, что мне становилось страшно от того насколько сильно мое желание обладать им. – Я пытаюсь сдерживать себя, – прошептал Адриан. – Я просто боюсь сжечь тебя страстью… Мне хочется наконец-то почувствовать, что ты принадлежишь мне. Почувствовать это каждой клеточкой своего тела. И это может показаться тебе грубым…
– А ты не бойся, – прошептала я, осторожно стаскивая с него сорочку и опуская ее на пол. От его слов внутри что-то сладко задрожало.
В эту секунду я ее почувствовала. Жадную, нетерпеливую, пламенную страсть, которая заставила меня закрыть глаза и простонать его имя.
И вот сладкий туман рассеялся – и мы оказались в кровати вместе с ним! Это было так прекрасно: лежать рядом на его огромной постели под балдахином из черного шелка; чувствовать тепло тела любимого человека сквозь тонкую ткань ночной рубашки цвета слоновой кости со вставками белого кружева. Зато теперь я знала, что такое счастье. Счастье – это просто прикосновение двух теплых ладоней сквозь тонкую ткань ночной сорочки.
Уснули мы под утро, слыша, как разъезжаются последние гости. Стук карет не умолкал до полудня.
– Вам письмо, – послышался стук в дверь. – Вам обоим… От … господина Краусса…
Глава 45
Адриан встал, а я залюбовалась его широкой обнаженной спиной, на которой еще осталось тепло моих поцелуев. Господи… Мне хотелось закрыть глаза и заплакать от счастья… Он выглядит, как божество.. Мне вдруг непреодолимо захотелось прижаться к его спине, вдохнуть запах его волос.
Я слышала свой внутренний голос. Он говорил, что для того, чтобы встретить его, нужно было пройти два мира! Два мира проб и ошибок! И этот мужчина того стоил. Мммм… Я понимала, что теперь, когда все условности остались позади, я любима. И люблю. Мне тут же захотелось сжать его в объятиях изо всех сил, чтобы не потерять никогда.
Сейчас я чувствовала себя почти всесильной. Любовь подействовала, как анальгетик, от застарелой боли и сомнений.
Если раньше я не понимала смысл страданий в песнях, где босиком по снегу к любимому, по осколкам стекла и сквозь колючие тернии, считая их слегка преувеличенными для пафоса, то сейчас мир открылся мне с другой стороны. Он, словно бриллиант, на который упал луч света, сверкнул совершенно другой гранью, при этом оставаясь бриллиантом.