Тайна острова Незабудка. Мир без обмана
Шрифт:
— Вот так-то лучше, — довольно сказала принцесса, засыпая.
***
Ансэнтана сидела на полу, засунув ноги в камин. Смотрела на голодный огонь, пожирающий дрова. Размышляла о своей жизни: «Ты ставишь цель, идешь к ней, тратишь годы, достигаешь желаемого, а в результате — это не то, что тебе надо. Жизнь прогорает, оставляя после себя горстку пепла», — и пила коньяк одна в гордом одиночестве. Теперь одиночество останется с ней на всю жизнь: девочки скоро вернуться на Цветкольф, давно были бы дома,
— Женский алкоголизм неизлечим, — услышала она знакомый голос и шипение радостного огня, получившего топливо.
Обернуться и посмотреть? Нет. Вдруг, это иллюзия и его сейчас рядом нет. Мало ли что может померещиться утомленному организму? «Иллюзия» сзади обняла за плечи, прижала к себе.
— Тебе надо поесть, — сказала мужским голосом.
Сэнта грустно улыбнулась. Сегодня, как и всегда, Мальтус был предельно вежлив и общался исключительно по делу, никаких лишних взглядов в ее сторону, ни желания с ней поговорить на отвлеченные темы — ничего. Только связывающая их работа. Вот вернуться девочки домой и на этом их общение закончиться, как тогда девять лет назад стоило ей только уйти.
— Спасибо, я не хочу, — стараясь, как можно равнодушней, чтобы не разрыдаться, сказала она.
— Сэнта, не дури! Тебе необходимо восстановить силы, а еда это одно из быстрых способов, — мягко произнес он, поглаживая ее по голове.
— Не могу, тошнит, — созналась волшебница, положив голову его на плечо и прижимаясь к нему, вдыхая аромат родного тела: запах морского бриза, хорошо, его объятий ей давно не хватало.
По ней прошлась мягкая волна энергии.
— Спасибо.
— Я не могу тебя полностью восстановить, и тебе придется пересилить себя и что-то съесть.
— Угу, — расслаблено согласилась она. — Только завтра.
Они некоторое время посидели молча. «Может дружба между ними осталась?» — с надеждой подумала женщина.
— И как быть взрослой? — нарушил тишину он.
— Утомительно, — честно ответила Сэнта.
— Ты не представляешь, как я тебе желал оказаться на моем месте, после очередной твоей выходки. То что-то подпалишь, то взрыв устроишь, то коленки разобьешь, то с Велегтоном поругаешься. Что вы с ним поделить никак не могли?
— Как был он ехидной заразой, так и остался по сей день, корона только больше испортила его и так не сладкий характер. Ты его советником сделать хотел, судьба тебя миловала. Не знаю, что он творит у себя в королевстве, но не так давно мы прикрыли его развлечение. Он ко мне с петицией заявился «О предвзятом к себе отношение» и много чего «лестного» мне наговорил, — за долгие годы молчания, высказалась она и сразу пожалела о
— Значит, не только мне не нравятся твои друзья, у нас это взаимно.
Его рука с ее талии плавно переместилась на ее бедро, поглаживая его. «Можно ли данный жест отнести к дружескому?» — но Сэнте было не до анализа его действий.
— Ты имеешь претензии к Катрин?
— Лично к ней нет. Мне глубоко безразлично на ее образ жизни, а ее влияние на тебя, меня настораживает.
— В смысле?
Но Мальтусу было не до этого. Он придал ей горизонтальное положение и покрывал ее тело нежными поцелуями, попутно расстегивая блузку и одним легким движения руки вверх превратив юбку-карандаш в мини-юбку.
«Не просто друзья. Любовники?» — мелькнуло в ее голове.
Сэнта не сопротивлялась, как и не отвечала на ласку. Ее мозг отказывался воспринимать информацию, и разобрать, где воображение, а где реальность она не могла. Поставленный жирный крест на их совестном будущем не давал покоя и, наплевав на все каноны сильной женщины, она заплакала: просто слезы сами влажной дорожкой полились по щекам. Уловив ее настроение, Мальтус усадил ее к себе на колени, прижал покрепче.
— Радость моя, все хорошо. Полина завтра будет полностью здорова, — не догадался о причине он.
А Сэнта просто рыдала, орошая слезами его белоснежную рубашку, вероятно в которой он ходил по бабам. Мысль о другой женщине, резко сменила ее настрой к Мальтусу. Плакать она не перестала, а его оттолкнуть и встать попыталась.
— Иди к другой, от которой пришел! — потерпев поражение, зло рыкнула она.
— Ревнуешь, значит, я тебе небезразличен, значит — любишь, — довольно сделал выводы мужчина, поцелуями убирая слезы на ее щеках, а то в последнее время за холодной маской он стал сомневаться в ее чувствах.
— Люблю, не люблю — какая разница?! Мальтус, ты, когда что кому прощал?
— Вообще-то мы помирились, и сколько можно дуться и строить из себя неприступную крепость?
— Когда мы помирились, что-то я не помню?
— В тот же день, когда и поссорились, точнее ночью, — великодушно напомнил он, но поймав ее непонимающий взгляд, уточнил: — Ты ничего не помнишь? И как вернулась в замок тоже? Сэнта, так нельзя напиваться!
— Постой, ты хочешь сказать, что воспользовался моим положением и мы…
— … помирились, — закончил за нее он. — И ничем я не воспользовался. Знаешь ли, нечего с другими зажиматься. Ты моя, — прозвучало резче, чем он хотел. — Радость моя, и не один мужчина тебя не коснется. Моя, только моя.
— Я была пьяная, — оправдалась она, проигнорировав его заявление о собственности, посчитав его неуместным.
— Типа, я был трезвым. Весь мозг мне вынесла.
— Бедненький, — фыркнула она, пытаясь выловить разгулявшиеся по ее телу руки. Но вот беда, стоило поймать одну, как другая вырывалась. — Кстати, когда мирятся, утром не убегают.