Тайна острова Солсбери
Шрифт:
Из того, что говорил Даниэль, я понимал меньше половины. Но тут не сдержался:
– Кольцо?! Но зачем?
– Э-э, – протянул тот, смешно высунув светло-розовый язык, – ты, видать, в нашем деле новичок.
– Ты мне льстишь, – честно признался я. – До новичка мне еще расти и расти.
Посмеявшись, он объясняет:
– Кольцевой шурф дает картину глубинных залеганий пластов, понимаешь? Во время его строительства лаборатория берет на анализ породу по нескольку раз в день и рисует красивый график, где разными цветами показана концентрация полезных ископаемых. Теперь
– В принципе да.
– Ну, а дальше началась настоящая работа, – выпустил Даниэль струйку табачного дыма. – Узнав, где залегает минерал, начальство определилось с направлением выработки, и шахта стала рентабельной. А кольцевой штрек позже приспособили для развлечений. Чего ему зря простаивать?..
– И как же происходят эти ваши гонки на вагонетках? – опасливо спросил Чубаров.
– Здесь тоже все просто. Кольцо имеет наклон в горизонтальной плоскости.
Участники стартуют по очереди в верхней части кольца. Разгоняешь вагонетку, запрыгиваешь на механизм сцепки, при проходе стартовой линии судья засекает время. Пока вагонетка мчится по наклонной вниз и набирает скорость, главная задача – удержать ее на рельсах и не слететь самому. Слетишь или забурится вагонетка – все, считай, отъездился. В лучшем случае переломы, сотрясение, травмы. В худшем – отрезанные конечности и намотанные на оси кишки.
Чубаров побледнел. А я, качнув головой, спросил:
– Кажется, этих лихачей мы уже видели, прибираясь в морге.
– Э-э, в морге не только лихачи, – выбросил Даниэль окурок. – Там лежат все, для кого выходные окончились неудачей.
– Ладно, об этом расскажешь позже. Что там дальше с гонками?
– Нижний участок кольца самый аварийный из-за максимальной скорости. Прошел его – считай, финишировал. Правда, на подъеме, когда скорость замедляется, приходится снова толкать вагонетку. Ну, если хочешь показать хорошее время.
– Весело тут у вас, – оцениваю рассказ. И слышу раскатистый бас коменданта, объявляющего о завершении обеда.
В курилке тут же появляются охранники, и дымящий народ дружно тянется к выходу.
Пожелав нам удачи, уходит и Даниэль.
– Знаете, Евгений Арнольдович, а я нисколько не расстроюсь из-за пропущенного выходного, – вздыхает бывший врач.
– Не любишь зрелищ?
– Люблю, но не такие. Я с удовольствием ходил с женой в театр, на выставки, в зоопарк. А тут…
– Ладно, брось киснуть. Пошли.
Нашей команде новичков предстояло явиться пред грозными очами Осипа Архиповича для получения очередного наряда на работу.
Глава третья
Вторую половину третьего дня трудовой повинности мы отработали, вычищая сортиры трех жилых уровней – с пятого по седьмой. Комендант отправил нас на эту работу, сопроводив приказ едкой ухмылочкой. Дескать, не понравилось таскать в мешках человеческие останки, так нюхайте человеческое дерьмо.
Пришлось нюхать. Занятие оказалось не слишком тяжелым, но этот «недостаток»
Зато спалось после долгой и утомительной работы самым наилучшим образом. Ни разу не вспомнив о незнакомом кочегаре дяде Коле, благодаря которому по здешним батареям струился чистый кипяток, я закрыл глаза и сразу провалился в глубокий сон…
Четвертый день начался с громогласной команды: «Подъем, гребаное сонное царство!»
В дверях нашей комнатушки стоял комендант и посмеивался. Злорадно и мстительно, но посмеивался.
Слетевший со второго яруса Чубаров поспешно одевался. Я уселся на кровати, нащупал сланцы. И, глянув на часы, недовольно спросил:
– Чего так рано, босс? Нам еще полчаса полагается спать…
– Сегодня вам предстоит спуститься глубоко под землю.
– На экскурсию?
– Экскурсия была у вас в морге. А на глубине придется поработать…
– Ясно, – принялся я натягивать оранжевый комбинезон под косыми взглядами некогда побитых соседей.
После завтрака в коридоре мы застали неприятную сцену, окончательно испортившую и без того мрачное настроение. Группа охранников избивала за какой-то проступок двух парней. Избивала жестоко, методично, сопровождая издевательства циничными шуточками и громким матом. Толпа работяг отодвинулась в сторону и молча взирала на экзекуцию.
– За что их? – спросил я стоявшего рядом пожилого шахтера.
– Как бы знать. Обычное дело, здешние сисюрики любого могут забить до смерти, – процедил он сквозь плотно стиснутые зубы. – Ты, кажись, новичок?
– Да, четвертый день на шахте.
– Вот гляди и мотай на ус. Лучше с ними не связываться – сущие звери. В основном бывшие менты и вертухаи из зон…
Я взирал на происходящее без интереса и удивления. Чему удивляться, если треть страны под ружьем и тщательно охраняет созданный сто лет назад лагерный режим?
По добру, погоны должны носить исключительно военные, а у нас в них щеголяют и полицейские, и прокуроры, и следователи, и приставы, и спасатели, и даже главный санитарный врач. Вот и на здешнюю, сугубо гражданскую шахту проникла эта червоточина: четкое разделение охранников на рядовых, сержантов, офицеров, а остальных сотрудников по цветам комбинезонов. Когда в обществе появляется «цветовая градация штанов», то рано или поздно начинается беспредел: упиваясь властью, сильные притесняют слабых…
Закончив избиение, охранники оттащили бесчувственные тела работяг в сторонку и переключились на собравшуюся толпу.
– А ну, живо по рабочим местам! – орал амбал в черном одеянии с офицерским шевроном на рукаве.
Сержант замахивался дубинкой, подталкивал людей к лифтам и вторил:
– Засекаю время! Последний поедет в карцер!..
Толпа быстро редеет, а наша малочисленная бригада жмется поближе к коменданту…
У него сегодня хорошее настроение. Завидев нас, он отпускает грубые солдафонские шутки и объявляет план рабочего дня.