Тайна озера Кучум

Топилин Владимир Степанович

то у другой. Никто не принимал её всерьёз, у всех своих детей

хватало, почему отдали в работницы рано. Уже в восемь лет

120

ТАЙНА 0 3 6 Р А кучум

Пелагия мыла

полы в доме золотопромышленника Забродского,

а в двенадцать поварила на кухне.

С Еленой Николаевной познакомилась случайно, когда та

пришла к своей подруге — жене Забродского — в гости. Хозяйка

посетовала, что в доме слишком много прислуги и она не про­

тив отдать Пелагию Набоковым. Так девочка очутилась в купе­

ческом доме. В то время у Елены Николаевны уже было двое

детей, две маленькие девочки, так что молодая нянька пришлась

как никогда кстати.

Находясь на взлёте своих коммерческих дел, Дмитрий

Иванович был в постоянном отъезде: в тайге, на прииске или

губернском городе. Детьми занималась Елена Николаевна. Она

окончила женскую гимназию и старалась воспитывать дочерей,

чтобы могли жить в крупных городах.

Пелагия научилась грамоте через три года. К своим семнад­

цати годам даже знала около сотни французских слов. Всегда

приветливая, добрая и отзывчивая Елена Николаевна говорила,

что её дальнейшая судьба предсказана, что очень скоро её отда­

дут на учёбу, откуда она выйдет с дипломом сельского учителя.

И это было прекрасно.

Но пришли чёрные дни. Дмитрий Иванович в один из май­

ских дней, когда дома никого не было — в воскресенье все ушли

в церковь, — склонил её к близости. Она сама не поняла, как

это произошло. Может, была слишком доверчива к мужу своей

подруги. Спохватилась, хотела вырваться, да где там. Плакала,

причитала, да что толку, снимать женские одежды Дмитрий

Иванович умел. А когда прижал телом, не осталось надежды на

спасение.

Так было несколько раз. Он старался остаться наедине, ло­

вил её, рвал одежды, владел, терзал молодое тело, обещая при

этом, что всё будет хорошо. Не в силах противостоять, Пелагия

безропотно повиновалась ему и только молила Бога, чтобы не

Узнала Елена Николаевна и всё закончилось хорошо.

Нет, не закончилось, а только началось. Через два месяца она

почувствовала в себе новую жизнь. Испугавшись, рассказала

Дмитрию. Он заметался, выискивая выход из положения. За­

ставлял идти к повитухе, вытравить плод. Пелагия наотрез от­

121

ВЛАДИМИР

ТОПИЛИН

казалась. Тогда он сделал ещё проще, отправил её сюда, в тайгу,

на прииск. Тайно от всех. В один из тех дней, когда Елены Ни­

колаевны и детей не было дома. Проводником был Иван.

Она помнит тот тяжёлый переход на прииск. Середина

сентября, холодные ночи, тяжёлая дорога, тайга, бесконечные

перевалы, ночёвки у костра. Туманный перевал Ахтын, снег по

колено, десятиградусный мороз. А она в лёгком летнем пла­

тьице, кофточке, в невысоких дамских сапожках, простоволосая.

Перемёрзла, простудилась на ветру, глубокой ночью потеряла

ребёнка. Сюда, на этот прииск, её едва живую, с воспалением

лёгких притащил Иван. Долго выхаживал, лечил мёдом, на­

тирал медвежьим жиром, поил настоями трав таежного пырея,

кашкарой, каменным зверобоем. В этом ему помогали добрые,

милые эвенки Загбой, Ченка. Для Пелагии они навсегда оста­

нутся лучшими друзьями.

Она выжила. Но зачем? Уже потом много раз спрашивала

себя об этом, с горечью вздыхала: было бы лучше, если бы тогда

умерла. Через полгода вышла замуж за Ивана. Не по любви,

а просто так, в знак благодарности, потому что надо было за

кого-то выходить. И началась однообразная, беспросветная

жизнь: хозяйство, дом, одиночество, постоянное притеснение

Агафона. Привычная к физическому труду Пелагия не боялась

никакой работы. И от мужа не слышала хоть какого-то грубого

слова. Иван был к ней добр, обходителен, пусть немножко

грубоват, что поделать! Мужик, старатель. Он и должен быть

таким. Тайга не любит слизняков. Но вот Агафон... Как хозяин на

прииске, всегда был жесток с людьми, хладнокровен. Тяжёлым

взглядом смотрел — как будто сверлил насквозь. Любое слово —

закон. И не дай бог перечить. В ход сразу же применялись же­

лезные кулаки. Недаром его звали Агафон-Кулак. Пелагия сама

пробовала на своём лице крепость его ладоней.

Случилось так, что корова пнула ведро, молоко разлилось.

На ту беду в пригоне был Агафон. Схватил рукой Пелагию за

косу, отхлестал по щекам. А она даже не сопротивлялась — так

испугалась. Безропотно склонила голову и стояла, как подруб­

ленная ива. А он, увидев покорность, вдруг схватил её и тут

же, в коровьей кормушке, завладел молодым телом. В ту ночь

122

Т А Й Н А 036Р А К у н у М

она хотела повеситься там же, в стайке. Но он, видно, следил за