Тайна под дубом

Елькина Марина Валерьевна

— Чему? — испугался Лешка.

— Нотам.

— Вот еще! Я же не учитель музыки!

— Ну, будь другом! Научи!

Лешка посмотрел на Толика, как на сумасшедшего. Только сумасшедшему взбредет в голову добровольно, на каникулах учиться музыке!

— Я и самоучитель раздобыл! — говорил в это время Толик, доставая старый, потрепанный самоучитель игры на фортепиано. — Решил за лето поучиться, у меня-то дома рояля нет.

— Ну, так и учись сам, — продолжал сопротивляться Лешка.

Его

совсем не радовало то, что придется прикасаться к клавишам во время летних каникул. Он и в музыкалке-то учился потому, что мама так хотела. А сам, по собственному желанию — сто лет надо!

Он с огромным удивлением взирал теперь на Толика. Вроде бы нормальный парень, сильный, крепкий, кулачищи вон какие — только боксом заниматься! А он — на рояле играть! Такое нарочно не придумаешь!

Но Толик всерьез уговаривал Лешку стать учителем музыки:

— Я тебя слушаться буду, ты не думай! Все чтоб строго, как вас учат, без поблажек!

Лешка задумался. Может, поиграть в учителя? Домашние задания позадавать, поругаться, учителя же вечно чем-то недовольны, особенно учителя в музыкалке — то руку не так поставил, то оттенки не выдержал, то педаль не нажал.

— А ты ноты совсем не знаешь? — спросил он.

— Ну, так, — замялся Толик. — Я их выучил, вот даже нотную тетрадку купил. А больше ничего.

— Нотную тетрадку? Это хорошо. Для диктантов пригодится.

— Для каких диктантов?

— По сольфеджио. А ты как думал?

— Значит, ты согласен?

— Ну, в общем-то попробовать, конечно, можно.

Толик расплылся в довольной улыбке. Лешка приосанился. Приятно, как ни крути, чувствовать себя учителем.

Он сел за рояль и сыграл сонату, которую совсем недавно играл на экзамене в музыкалке. На экзамене он получил тройку, но Толик-то об этом не знает. Он барабанил пальцами по клавишам, изо всех сил стараясь не сбиться и не думая ни о каких оттенках. И так сойдет!

Эффект получился что надо! Толик в восхищении в ладоши захлопал.

— Классно! Этому сможешь научить?

— Этой сонате? — Лешка самодовольно посмотрел на Толика. — Вряд ли. Сложная форма.

— Чего? — но понял Толик.

— Сложная форма, говорю. Этому учиться надо долго. Несколько лет. А за одно лето не научишься.

— Тогда — что попроще.

Идет. А ты хотя бы «Собачий вальс» играть умеешь?

— «Собачий вальс»? — Толик растерялся. — Нет, не умею.

— Плохи твои дела, — с умным видом покачал головой Лешка. — Это все умеют. Даже те, кто нот не знает.

Толик заметно расстроился.

— Ладно, — покровительственно протянул Лешка. — Не расстраивайся. Этому научиться — раз плюнуть.

— Я недавно музыку подобрал. Из фильма, — сказал Толик. — Услышал,

она мне понравилась. Хочешь, сыграю?

Лешка уступил ему место у рояля. Вообще-то, он очень сомневался в том, что Толик что-то правильно подобрал. Дело-то непростое. Лешка, например, в своей жизни всего одну песенку подобрать смог. Да и то с маминой помощью и одним пальцем. Для того чтобы хорошо подбирать музыку, слух нужен великолепный, как у Темки Семиреченко. Ну так им вся музыкальная школа гордится. Он уже в нескольких конкурсах участвовал.

Толик поерзал на круглом стуле. Неуютно он себя чувствовал за клавиатурой — сразу видно. Руки бог знает как держит. За такую посадку влетело бы ему от Лешкиной учительницы но специальности! Она и Лешку-то все время шпыняет, что он неровно спину держит. Увидела бы Толика! Локти в разные стороны, пальцы растопырены, корпусом навис над клавишами, вот-вот носом в них ткнется.

Но тут Толик заиграл. Играл он в две руки, с аккордами, красиво, ритмично, без единой ошибки. Лешка даже икнул от неожиданности. Вот это да! Может, притворяется, что нот не знает? Издевается над гостем? Подшутить решил?

Лешка так в жизни бы не смог! Почти как Темка Семиреченко играет. А может, даже лучше. Темка-то пять лет в музыкальной школе обучается и каждый день за пианино не меньше четырех часов проводит, а Толик сказал, что у него дома инструмента нет.

— Ну, как? — спросил Толик.

— Класс! — честно ответил Лешка. — Я так не смогу.

— Да ладно тебе! А сложная форма?

Стыдно стало Лешке и за свою сонату, и за «Собачий вальс».

— Я тебя не смогу ничему научить, — сказал он. — Ты лучше меня играешь.

— Как это — не сможешь? — заволновался Толик. — Сможешь! Я только подбирать и умею, а по нотам ничего не разберу! Научи. Слышишь?

Лешка кивнул:

— Ноты — небольшая премудрость.

— Не скажи! Мне без тебя ну никак не разобраться! Я не только ноты, ни одного значка не понимаю. Вот это что такое? — он ткнул пальцем в партитуру.

— Пауза.

— А это?

— И это пауза.

— А почему обозначается по-разному?

— Длительность у них разная.

— Не понял. Ладно, потом еще раз объяснишь. А это что?

— Оттенки так обозначаются. Ну, где громче, где тише.

Толик посмотрел на Лешку с таким уважением, как будто перед ним профессор сидел. Нет, он не разыгрывает. На самом деле нот не знает.

Лешка снова немножко приободрился:

— Можем прямо сейчас начать.

Но тут в комнату заглянула Вероника Аркадьевна:

— Мальчики, закрывайте рояль. Уже поздно. Соседи спать легли.

Толик послушно хлопнул крышкой и похвастался: