Тайна подземного королевства
Шрифт:
Они долго смотрели друг на друга.
— Нет, — еле слышно, но твердо проговорил Роберт. — Ничего ты не знаешь.
Молчание натянулось, как струна. Потом губы Вязеля медленно раздвинулись в улыбке.
— Может быть, и нет.
И в тот же миг, будто невидимая волна, на него свалилась усталость. Он пошатнулся, и Роберт машинально протянул руку, чтобы поддержать его.
Роза вскочила:
— Мастер…
— Не волнуйтесь за меня. — Он устало провел рукой по лицу. — Спасибо, Роза. — И поднял глаза. — Мы пойдем завтра ночью. В полночь. Нам будет легче, если ты достанешь ключ от калитки.
— Не смогу. Вязель кивнул:
— Опасайся
Он отошел и сел рядом с Розой.
Взгляд Роберта беспомощно блуждал.
— Я не смогу достать ключ, — с жаром воскликнул он. — Никак не смогу.
Вязель взял орех и бросил ему.
— Сможешь. — Потом опять прислонился к насыпи и закрыл глаза. Тихо произнес: — Ты сделаешь всё, чтобы найти Хлою.
Не помня себя от ярости, он шагал по деревенской улице и чуть не столкнулся с Дэном.
Дэн бросил на него всего один взгляд и сказал:
— Пошли ко мне. У меня есть новые записи…
— Нет. Спасибо. — Роберт рассеянно огляделся. Потом вошел в церковный двор и сел на траву. Дэн следовал за ним.
— Что с тобой стряслось?
— Сегодня пятница. Как ты думаешь, что такого могло стрястись?
Дэн нахмурился:
— Прости. Я забыл.
— Хотел бы я тоже забыть.
— Пошли посмотрим на тех чудаков.
— Тебя я уже повидал. С тобой никто не сравнится.
— Тогда пошли в кино.
Роберт пожал плечами.
— А в паб?
— Я лучше пойду домой. — Он встал. — Для разнообразия.
— Как твоя работа?
Роберт поморщился:
— Ничего. Рисую помаленьку. Однако никакого творчества. Сухость одна. Без эмоций. Только сотни мелких штрихов, показать, что где лежит. — Он пожал плечами. — Мне не разрешают рисовать то, чего там нет. А ведь только этим и занимается настоящий художник.
Дэн скорчил изумленную рожу.
— Вот оно что! А я-то гадал, почему я провалил экзамен на свидетельство о среднем образовании! И что они вам накопали? Кучу камней?
Роберту не хотелось продолжать этот разговор.
— Рано говорить. — Он достал руки из карманов, обнаружил в ладони лесной орех и швырнул им в Дэна. Тот одной рукой поймал его и вскричал:
— Есть!
— Увидимся в воскресенье.
Он отошел на три шага, как вдруг его догнал голос Дэна:
— Откуда у тебя эти орехи?
Роберт помолчал. Потом ответил:
— Из Аннуина.
D. ДУИР — ДУБ
Кажется, этих крепостей — великое множество, и каждая находится всё глубже и глубже в лесу. Эту он называет вторым каэром. Стеклянным Замком.
В ней светлее, чем в прошлой. Стены его — всего лишь зеленоватая мерцающая пелена, прозрачная, через нее видны склоны, которые еще вчера были покрыты травой, а сегодня на них то тут, то там пробиваются молодые ростки деревьев.
Прошлой ночью (хотя здесь всегда ночь) он поднялся на крышу и долго стоял, глядя на восток. Я подошла сзади и спросила:
— Что случилось?
Он редко отвечал на мои вопросы, однако на этот раз снизошел:
— В мире открывается скважина. Через нее уходят птицы и летучие мыши. Вытекает сила.
— Когда ты меня отпустишь? — сердито спросила я.
Его
— Куда? — спросил он.
Летал я в обличье ворона,
Прыгал, как лягушка.
Оленем в густых лесах
Сбежал я из тяжких оков.
Но ведь кто-то же это проделал! — Кларисса Каванах в ярости сложила руки на груди. — Может, лисица?
— Откуда я знаю! — Маркус вжал голову в плечи. — Кстати, лисы умеют рыть землю?
— Еще как умеют, — буркнул Джимми.
Светловолосая археолог огляделась.
— Если это искатели сокровищ с металлодетекторами, они зря потратили время.
— Босс, за забор никто не заходил. И Макс за всю ночь ни разу не залаял.
— Но он все-таки подходил к калитке, — тихо заметил Маркус. — Помнишь? Зарычал на кого-то.
У них за спинами Роберт приколол к чертежной доске новый лист бумаги. Он сидел, опустив голову; на него никто не обращал внимания. Да заметили ли они вообще, что он пришел? Он передвинулся так, чтобы видеть подкоп.
— Больше похоже, что кто-то не забрался внутрь, и, наоборот, вылез отсюда наружу.
Кларисса метнула на него презрительный взгляд. Потом сказала:
— Пора за дело. Выключите водораспылители. Мы и так уже потеряли слишком много времени.
Стояла суббота, но они трудились не покладая рук. Зарисовав всё, что было найдено, Роберт вошел внутрь кромлеха и вместе с остальными стал аккуратно выкапывать столбы остроносым совком. Он проработал несколько часов, не замечая времени, с головой углубившись в дело, аккуратно разбивал совком мелкие крупинки почвы, наслаждался игрой бесчисленных оттенков коричневого, золотого, охры — все краски мира перекрывали друг друга тончайшими слоями, и каждый слой, исчезавший под его совком, уносил с собой целые столетия, наполненные воспоминаниями о людях, которые жили и умирали, вели войны, строили империи. Вязель сказал, время — это всего лишь круг в людском сознании, но здесь оно ощущалось воочию, дремало, притаившись, в вонючей, пересохшей, гудящей мухами торфяной яме. Роберт то ложился, то вставал, то приседал на корточки, то опускался на колени — и чувствовал, как на кожу ложатся отпечатки былых времен. Он извлекал из земли и распутывал слипшиеся комки волокнистой массы, находил в ней обрывки давно умерших листьев, насекомых, не потерявших своего облика в лишенной кислорода водянистой жиже. Работа увлекла его — так бывало, когда он зарисовывал что-нибудь очень тонкой кисточкой. Он почти прижимался лицом к земле, расчищал иззубренные края обугленных столбов, и древние стволы были гладкими и твердыми, как камень.
Рядом с ним трудились остальные — Джимми с наушниками на голове, Кларисса и Маркус время от времени переговаривались вполголоса. На краю поля лежал Макс, немецкая овчарка; заслышав на дороге машину, он настораживался и поднимал голову.
Когда пришло время обеда и Роберт с трудом разогнул натруженную спину, стало ясно, что деревянные столбы не отделены друг от друга. Одна сторона у них была гладко обтесана, они соединялись друг с другом, образуя стену, непроницаемую черную изгородь. Только в одном месте — там, где копал Маркус, — была прогалина, видимо, служившая воротами. Находок больше не было. Ничего — ни обломков рога, ни золота, ни угольков от костра.