Тайна подземного королевства
Шрифт:
— Они должны оставить его в покое, — прорычал Том. — Там, где он стоит.
Вязель развел тонкими руками:
— Конечно, от этого было бы гораздо больше пользы. Потому что знания, которые они получат, никому не нужны. Для чего им дата? Время движется только у нас в сознании, больше нигде. Цель, для которой построен этот кромлех, сокрыта в месте, где он стоит, и в нем самом. Кромлех — это врата. Его нельзя отпереть лопатами.
— А вы всё о нем знаете? — тихо спросил Роберт.
Вязель посмотрел
— Да. Знаю.
В наступившем молчании прозвучал голос Меган:
— Неудивительно, что они хотят сохранить это в тайне. Пресса поднимет шум. В Эйвбери стекутся всевозможные духовные искатели, неоязычники, местные активисты, лозоходцы…
Роберт в отчаянии закрыл глаза.
— Это их работа. И она только-только начала мне нравиться.
— Но она тебе не нужна. Ты же сам так сказал. — Голос Вязеля был тих.
Роберт открыл глаза и испуганно посмотрел на него.
— Откуда вы знаете, что я говорил и чего не говорил? — Он сказал об этом только Дэну. Еще до того, как впервые увидел Вязеля.
— Потому что я отпил из Котла, Роберт, и от моего взгляда ничто не спрятано. — Вязель неторопливо раскрыл мешок. — Я питался орехами мудрости. Кстати, об орехах… — Он достал пригоршню мелких ядрышек — лесные орехи, как показалось Роберту, даже с листьями — и положил их на землю: — Угощайтесь.
Люди переглянулись, и к орехам потянулись руки. Роберт сказал:
— Мне пора идти.
Вязель кинул себе в рот несколько орешков и прожевал. Прислонился к стволу дерева; на его лицо и глаза легла прохладная зеленая тень.
— Во-первых, Роберт, мне нужна от тебя одна услуга. Я хочу увидеть кромлех.
— Это невозможно…
— Только увидеть. Ты можешь сказать мне, где он находится, но, думаю, там приняты меры предосторожности.
— Забор, — неохотно выдавил Роберт.
— Электрифицированный?
— Вряд ли.
— Это всё?
— Там, в фургоне, ночуют двое. Маркус и Джимми. У Джимми есть собака. — Он покачал головой, внезапно разозлившись. — Калитка заперта, а у меня нет ключа. Если хотите проникнуть туда, действуйте сами. Не впутывайте меня. — Он встал и сразу почувствовал, что прошло немало времени: жаркий день сменился вечерней прохладой. Вязель внимательно смотрел на него, его спокойные глаза скрывались в тени.
— А кто оттуда появился? Всего лишь птица?
Роберт чуть не поперхнулся.
Вязель насмешливо расхохотался; Роберт медленно сел. Потом заговорил:
— Та птица. Как это могло произойти? Она вылезла из земли, живая и здоровая. Я таких никогда не видел. — Он покачал головой. — Случилось много странного… Мне надо спросить у вас… у кого-нибудь…
— Знаю. — Вязель оглянулся по сторонам. — Видите? Это уже начинается. Как я и предсказывал.
— Откуда появилась
— Из Аннуина.
Для группы это слово что-то означало, но Роберту оно было незнакомо.
— Где это?
Но Вязель взглянул на Розу и вместо ответа сказал:
— Мне кажется, Роза хочет тебя о чем-то спросить.
Она испуганно воззрилась на него:
— Мастер…
— Я же сказал, зовите меня Вязель, — тихо перебил он. — Спроси у мальчика. Тебя что-то беспокоит.
Роза нахмурилась, потерла кончик носа и вздохнула. Потом сказала:
— Прости, Роберт, но он прав. Кто такая Хлоя?
— Что-что?
— Когда я попросила тебя назвать слово, ты выбрал это имя. Хлоя.
— Моя сестра, — коротко ответил он. С трудом поднялся на ноги. Его разбирала злость: они проникали сквозь невидимую стену, которую он воздвиг вокруг себя. А больше всего он злился на Вязеля, за то, что он смотрел на него своим непроницаемым взглядом, никогда не отвечал на его вопросы — всегда призывал на помощь остальных. — Спросите лучше его, — огрызнулся Роберт. — Вашего друида. Он же заявляет, что ему ведомо всё на свете.
Наступило молчание, такое глубокое, что стало слышно, как среди листвы продуваемого ветром боярышника высвистывает песню из трех нот невидимая птичка.
Вязель встал, прошел мимо угасающего костра, мимо рассевшихся на траве слушателей, приблизился к Роберту, Не сводя с него глаз. Роберт отступил на шаг. Отступил не раздумывая и оттого разозлился еще сильнее. Но отстраниться всё же не успел: Вязель вытянул руки, узкие, длинные ладони, и слегка прикоснулся кончиками пальцев к груди.
Роберт не шелохнулся.
— Один из даров, какими обладает поэт, называется «имбас фороснаи», — тихо произнес Вязель. — Способность извлекать знание. Например, теперь я знаю, где ты живешь; знаю, что твоя мама — актриса, а отец — помощник режиссера в небольшом театре в Оксфорде. Знаю, что ты видишь мир в красках и формах, как видит его художник. Я знаю, что Хлоя — твоя сестра и что три месяца назад она упала с лошади в Фолкнеровом Круге.
Вся группа у него за спиной погрузилась в молчание, то ли смутившись, то ли удивляясь.
— И с тех пор, — хриплым шепотом продолжал Вязель, — она лежит между сном и явью, между жизнью и смертью. Она провалилась в Аннуин. В Потусторонний мир.
Роберт отшатнулся. Заскрипели деревья. По его нервам, по коже словно пробежал электрический импульс, от которого волосы встали дыбом. Вязель шагнул следом за ним, не отставая.
— И теперь я знаю, что ты испытываешь, знаю о долгих изнурительных часах у ее постели, о твоих мечтаниях, о затянувшейся тишине в доме, о невысказанном горе, которое лежит на тебе, как гнет, которого никто не в силах снять.