Тайна, покрытая глазурью

Риз Екатерина

— Я приду завтра пораньше, — пообещал Жорик, заглянув ко мне перед уходом. — Сам открою, сам прослежу за доставкой и, если понадобится, всех уволю.

Я рассмеялась, потянулась за фартуком и лишь попросила:

— Только не увлекайся.

Жорик подошёл, я повернулась к нему спиной, и он ловко завязал фартук на красивый пышный бант. Затем поцеловал меня в щёку.

— Приятного тебе творческого процесса.

— Спасибо, милый.

— И выспись завтра.

— Постараюсь.

Я махнула ему рукой на прощание, а когда дверь в зале хлопнула, закрываясь, на несколько секунд замерла, привыкая к тишине. После дня в обществе людей, после суматохи, царившей на кухне,

довольных криков и возгласов детей, бесконечного звона колокольчика на двери и разговоров, разговоров, разговоров — тишина казалась необыкновенной и чуть тревожащей. Я не сразу решилась повернуться, а миску с глазурью взяла осторожно, будто не желая производить ни единого звука, чтобы не нарушить установившийся покой. Приблизилась к торту, коржи уже были установлены на вращающуюся конструкцию и смазаны, оставалось только украсить. Я остановилась перед ним, и потёрла кончики пальцев друг о дружку, будто призывая вдохновение. Подготовила всё необходимое, сверилась со списком ингредиентов и выбранных заказчиками вкусовых добавок, и тогда уже взяла любимую лопаточку, которой так удобно размазывать сливки и густую глазурь.

Процессом я как обычно увлеклась. О времени вспомнила только когда почувствовала, что спина от неудобной позы затекла. К этому моменту два уровня уже были обмазаны и украшены, и я отступила на шаг, чтобы оценить общую картину, выгнулась, стараясь расслабить мышцы спины, облизала палец, и вздрогнула, услышав стук в дверь. С недоумением выглянула в открытую дверь кухни, увидела за стеклом входной двери мужской силуэт, и в первый момент нахмурилась, приглядываясь. На улице успело стемнеть, и в свете электрических фонарей, я не сразу сумела разглядеть и узнать того самого брюнета. Но имя вспомнила сразу — Андрей. Что совсем не означало, что я понимала, с какой стати он барабанит мне в дверь, когда кондитерская уже часа два как закрыта. А брюнет, заметив меня, заулыбался и снова в дверь постучал. И судя по его радостному лицу, он всерьёз рассчитывал на ответную реакцию.

Понимая, что он вряд ли уйдёт, я из кухни вышла и приблизилась к запертой изнутри двери. Ткнула пальцем в табличку и сказала, зная, что он меня через дверь слышит:

— Мы закрыты.

Его улыбка померкла всего на мгновение, видимо, от неожиданности, и расцвела снова:

— Да ладно тебе. Ты одна?

— Одна. — Понимая, что совершаю ошибку, я, тем не менее, отперла замок и дверь открыла.

Андрей переступил порог и продемонстрировал мне бутылку вина.

— Купил в магазинчике неподалёку. Что ты здесь делаешь одна?

Я в лёгком смятении наблюдала за тем, как он запирает дверь и проходит мимо меня, оглядывая полутёмный зал.

— Оформляю торт, — сказала я, вдруг почувствовав себя глупо в фартуке с оборками. Брюнет как раз остановил свой изучающий взгляд на мне, и я, к своему ужасу, почувствовала, что внутри запорхали бабочки. Абсолютно дурацкое щекочущее чувство, что-то подобное я чувствовала в юности, когда впервые поймала на себе заинтересованный мужской взгляд. Это было давно, а сейчас мне двадцать семь, я взрослая и умудрённая кое-каким опытом женщина, и вдруг такая реакция — разомлела перед совершенно незнакомым парнем, вся заслуга которого лишь в том, что он умеет очаровательно улыбаться.

— Ещё один? Кажется, твой бизнес процветает.

— Ради этого и стараюсь. Не против, если мы на кухню пройдём?

— А на кухне есть бокалы?

— На кухне есть всё.

Мы прошли на кухню, и на ярком свете я почувствовала себя ещё более сковано. На Андрея быстрый взгляд кинула, ответила улыбкой на улыбку, правда, про себя задавшись вопросом: с какой стати

я его впустила, практически незнакомого человека, да ещё улыбаюсь ему и собираюсь пить его вино? Но одного-единственного взгляда хватило, чтобы найти ответ: устоять невозможно. И дело даже не в красоте, а в истинно-мужском превосходстве. Я украдкой наблюдала за новым знакомым, за тем, как он двигается, как протягивает сильную руку за бокалами на полке, ловит мой взгляд и улыбается. И эта улыбка… ох уж эта улыбка. Я тоже улыбнулась в ответ, смущённо и, как самой показалось, по-девчоночьи, понимая, что сердце сжимается уж как-то слишком сладко. Наверное, Жорик прав, и я, на самом деле, заскучала, затосковала и отвыкла от мужчины рядом. А сейчас рядом один из выдающихся образчиков мужской красоты и притягательности, и моя женская сущность чувствует и поддаётся его влиянию.

Предательница, поэтому и поддаётся.

— Выпей.

Андрей протянул мне бокал с красным вином, а я торопливо вытерла руку о фартук, но на пальцах всё равно осталось немного подсохшей глазури. Андрей лишь улыбнулся, заметив мою неловкость. И чтобы ещё больше меня не смущать, посмотрел на торт. С уважением кивнул.

— Красиво.

— Спасибо.

— Это трудно?

Я плечами пожала.

— Не знаю. Я люблю это делать.

— И часто… ты здесь остаёшься вечерами?

— Бывает. Когда заказов много.

Я отпила немного вина, взглянула на Андрея и кивнула, одобряя его выбор. Он усмехнулся.

— Нравится? Я рад.

— Ты разбираешься в винах.

— Более-менее.

Он оглянулся, увидел высокий стул неподалёку и присел на него. А я, сделав ещё один глоток вина, поставила бокал на стол и вернулась к торту. Но постоянно отвлекалась на брюнета, нежданного гостя на моей кухне. Он разглядывал меня, совершенно не стесняясь, чем жутко смущал и отвлекал; я, конечно, тут же вспомнила и о своей манере одеваться, и о нежелании заводить близкое знакомство с заезжими мачо, и обо всех своих личных неудачах, даже о Горине… зачем-то. И чтобы как-то отвлечь Андрея от чрезмерного внимания ко мне, спросила:

— Так зачем ты приехал в наш город?

Он сидел, устроив ноги на перекладине высокого табурета, крутил в руке бокал и опустил голову, но я всё равно видела, что он улыбается.

— Подыскиваю участок земли для клиента. Пока даже не решил, на чём остановиться — на вашей области или на соседней. Тут ведь рукой подать.

Я согласно кивнула, затем переспросила:

— Значит, ты занимаешься недвижимостью?

— И недвижимостью тоже.

— И что за участок тебе нужен?

Андрей усмехнулся.

— Хочешь подсказать?

— А вдруг? Я лучше окрестности знаю.

— Ну… клиент хочет оторванности от цивилизации, подальше от оживлённой местности, чтобы природа красивая вокруг.

Я лизнула тыльную сторону ладони, на которую капнула сиропом, и тоже усмехнулась, не слишком проникновенно, надо сказать.

— Знаем, знаем, — проговорила я. — Теремок в три этажа, трёхметровый забор по участку в два гектара и собственная пристань с яхтой. Реальная оторванность от цивилизации.

Андрей рассмеялся.

— Это уже не моё дело, какой теремок он там себе выстроит. Проблема в том, что у вас тут куда не ткни, всё святые места да заповедные зоны. Сегодня карту изучал, так уже сплошная морока.

— Тогда, может, выбрать другую область?

— Клиент сентиментальный, откуда-то отсюда родом, так что настаивает.

— Да, клиенты порой ещё те попадаются.

— Придётся, видимо, мне у вас задержаться.

Это было произнесёно с особой интонацией, и я обернулась, посмотрела на этого хитреца.