Тайна покрытая временем
Шрифт:
Арсеньев схватился за казенник орудия.
— Раз… два… три… четыре…
Считал старший майор. При счете «десять» трактирщик отошел, прислонив к пушке запальный не зажженный фитиль.
— Впечатляет, — сказал Глазьев, тут же оценив преимущество. — Но стоило ли все это городить ради выгоды по времени?
— Канал ствола с нарезками, — поспешил ответить Арсеньев. — По моим подсчетам орудие бьет на полторы мили. А на лафете есть прицел.
— Это уже серьезней! — не удержался старший майор.
Судя по прикидкам, двенадцатидюймовое
Он погладил гладкий ствол пушки и повернулся к Арсеньеву. Тот, предвидя вопрос, ответил:
— Я дарю это вам, сударь. Надеюсь, они послужат отчизне. Если не будут надобны, просто скиньте их за борт… а теперь, пройдемте наверх. Сюрпризы еще не закончились.
В маленькой комнатке на втором этаже кабачка Глазьева встретил молодой человек с горящими глазами потомственного аристократа.
— Кто вы, сударь! — острие шпаги уперлось Глазьеву в грудь.
— Это друг! — поспешил сказать Арсеньев. — Уберите шпагу, господин граф!
— Граф?! — старший майор не поверил. Хотя, манера держаться у юноши и его одежда, хоть и изрядно потрепанная, выдавали принадлежность к высшему обществу.
— Я сын графа Воронцова — военно-морского атташе империи в Саксонии, — гордо представился молодой человек, отступая на пару шагов.
Глазьев расстегнул плащ, показывая эполеты и знаки отличия.
— Год назад я встречал вашего батюшку на императорском приеме. Он ничего не рассказывал о своих планах на путешествие в эти края. И, насколько я помню, ни вас, сударь, ни вашей сестры на приеме не было. А с Марией Андреевной… я знаком.
Глазьев блефовал. Он никогда не видел дочь графа Воронцова, но по слухам, витающим в императорском окружении, мадемуазель была довольно ветреной и весьма привлекательной. Об этом ему и поведал сам Воронцов на том приеме, напившись «в стельку». Глазьев тогда изрядно удивлялся — с чего бы военный атташе пьет, как сапожник?!
— Сударь, вы лжете! — распахнулась неприметная занавеска за спиной молодого графа, и на свет от свечей шагнула девушка. Большие глаза блестели от гнева, а полные губы скривились пренебрежительно. — Я не знакома с вами!
Старший майор резко шагнул вперед, схватил за запястье молодого графа и несильно, но точно ткнул его в печень.
— Ох! — молодой человек выпустил шпагу, упав под ноги Глазьева.
— Сударь, — старший майор отбросил оружие, присев. — Вы сейчас же мне расскажете, каким образом вы с сестрой здесь оказались. А вы, Аристарх Семенович, закройте дверь, и проследите, чтобы нашему разговору никто не помешал.
— Да, да, — поспешил Арсеньев, поставив на комод подсвечник. Вышел за дверь.
— Я слушаю вас, граф.
Воронцов-младший охая и потирая ушибленное место, присел на стул. Мельком посмотрел на сестру.
—
Девушка фыркнула и задернула занавеску.
— Нас просто похитили, и думается, этим шантажировали папеньку, — продолжил молодой человек, покачав головой. — Потом доставили на корабль и привезли на какой-то остров. Весь путь мы сидели в трюме со связанными руками и мешками на голове. Это было очень… унизительно. То, что мы плывем на остров, я увидел случайно — подул сильный ветер, и мешок с головы сполз…
Глазьев перебил.
— Корабль подходил к острову?
— Нет, — Воронцов вздохнул. — Нас доставили на лодке. Насколько я помню из разговоров матросов, к острову на судне не подойти. Там на фарватере какие-то защитные приспособления. Кажется… мины. Так их называли.
— И как вы понимали разговор?
— Похитители говорили по-саксонски. Я выучил их язык.
Глазьев задумался.
— И что хотели от вашего отца?
— Из тевтонского порта в столицу империи должен был проследовать караван судов. На одной из шхун везли бумаги. Но они не были военного назначения — какие-то древние рукописи. От отца требовали название судна и срок выхода каравана.
— Откуда вы это знаете?! — поразился старший майор.
— Я писал папеньке письмо под диктовку.
— Кто диктовал?
Воронцов развел руками:
— Я не видел его лица, но диктовал он на нашем языке. Я сделал вид, что не знаю саксонский.
— И очень правильно поступили, — похвалил Глазьев. — А теперь, граф, собирайтесь. Я провожу вас на фрегат.
— Маша! — повернулся Воронцов к занавеске.
— А вот вашу сестру мы оставим здесь, — заявил старший майор, увидев довольную физиономию молодой графини. — Под присмотром господина Арсеньева.
— Но как же?! — не понял молодой человек.
— «Императрица Анна» в боевом походе, — пояснил Глазьев. — По возвращении мы захватим Марию Андреевну.
— Без сестры никуда не пойду!
— Господин граф Воронцов! Вы поданный империи! — зазвенел сталью голос Глазьева. — Я имею все полномочия от императора решать — кому и что надобно делать!
Глазьев привел молодого графа на фрегат, когда боцман Котов по приказу Яковлева уже хотел посылать часть абордажной команды на его поиски.
— Господин старший майор, — пробасил боцман, поглядывая на Воронцова. — Негоже вам шастать по городу без охраны. Да и без вас гардемарин истерит, как барышня. Еле успокоили…
— И что же вы сделали с ним? — усмехнулся Глазьев, предчувствуя, что матросы слегка помяли экзальтированного ученого.
— Напоили, — виновато склонил голову Котов.
— И ни разу не ударили? — не поверил Глазьев.
— Как вы могли подумать, господин старший майор! — выпучил глаза боцман. — Гардемарин, конечно, тот ещё забияка в опьянении, но после двух кружек вина кряду упал без чувств.