Тайна правящего дракона
Шрифт:
Во главе страны стоял айтар Замирнаджахр аль-Сайрас, главный золотой дракон. В нелёгком деле правления ему помогали три кольца.
Точно знаю, что положения второго и третьего занимали родные сыновья айтара — Раниернам аль-Сайрас и Саритжарх аль-Сайрас соответственно.
А вот с первым история мутная.
Я всего не знаю… насколько мне известно, никто всего не знает, даже сам айтар продолжает задаваться вопросами. Карам-дарт аль-Хаенг однажды просто появился во дворце. Никому неизвестный дракон стремительно поднялся вверх по карьерной лестнице, за несколько лет сумев наладить
Судорожно выдохнув через нос, повернула голову и посмотрела на терпеливо ожидающего, пока я всё обдумаю, дракона.
Спрашивать о причинах своего похищения не стала. Шантаж, месть, попытка соединиться со мной узами брака и заявить законные права на империю. Интересно, на сколько миль разнесёт останки этих умников яростью нашего темнейшества?
— Когда? — в итоге спросила прямо.
— Нет информации, — последовал мгновенный чёткий ответ.
Кивнула, чуть недовольно скривившись.
— Император правит больше ста лет, — заговорила медленно, опустив взгляд на столешницу и принявшись ковырять коротким ногтем древесные впадинки. — Значит, ждать его смерти бессмысленно. Он, наоборот, едва поймёт, что задумали твои правители, исключительно из упрямства проживёт ещё три столетия.
Вскинув взгляд, заметила на губах дракона странную молниеносную улыбку, но не придала ей значения и продолжила:
— Эрик четвёртый ребёнок императора. Первым был Эдвин, проживший двадцать пять лет и погибший на войне за Кориар. После него кронпринц Эвир, в возрасте двадцати шести лет убитый мятежниками из давно захваченного всё того же Кориара… к слову, государство после этого перестало существовать. Но после Эвира родилась Энея, и её император убил собственными руками, узнав, что та готовит заговор. Через два года после её смерти родился Эрик, так что…
Я поджала губы и развела руками.
— Если кольца айтара, хоть все три, — закатила глаза, — строят свой план на моём похищении и дальнейшем шантаже, то это плохой план. Как и тот, в котором наследника планируется убить моими руками и сыграть на горе императора.
Нэрен медленно кивнул, несколько мгновений обдумывая мои слова.
— У вашего императора было четыре родных ребёнка, — медленно, как только что говорила я, произнёс с намёком, — а приёмный — всего один.
Я нахмурилась, не понимая, на что мне намекают.
— Тобой он дорожит больше, — Нэрен не стал играть в угадайку.
Громко фыркнув, отрицательно покачала головой и, снисходительно улыбаясь, прояснила кое-что общеизвестное:
— В жизни Аластара Вескера за все эти годы существовал лишь один человек, которым он действительно дорожил. Это Аврея Элей, его невеста, погибшая сто семнадцать лет назад вместе со всей своей семьёй и семьёй нашего тогда ещё только наследника
— Мне это известно, — прохладно уведомил дракон, пробарабанив пальцами по столешнице.
Ну, раз известно, то и повторять нет смысла.
Я замолчала, в терпеливом ожидании глядя на стремительно размышляющего мужчину. Чуть хмуря брови, он вглядывался в стол, изредка постукивая по нему пальцами.
Не знаю, о чём Нэрен думал, но в мои глаза он заглянул всего через несколько минут. Помолчал, ещё секунду обдумывая принятое решение, и с величественной размеренностью начал… приказывать:
— Ты ни во что не вмешиваешься.
Славное начало вдохновляющей речи.
Открыв рот, попыталась напомнить, что, вообще-то, я успешно вмешиваюсь во всё подряд уже несколько лет, но дракон не позволил мне проронить ни звука.
— Не вмешиваешься, — повторил с нажимом и твёрдым, невероятным образом подавляющим сопротивление взглядом. И лишь только после того, как я сомкнула губы, продолжил чётким повелительным голосом. — Тебе не стоит знать, но у нас в работе девятнадцать активных планов установления мира между нашими народами. С поддержкой принцессы Раделии планировалось ввести ещё семь, но, — замолчав на миг, дракон ожесточённо тряхнул головой и скорее сам себе, чем мне, отрезал: — не имеет значения. Ты в дело не вступаешь.
Я знала, что спорить с уверенными в своей правоте мужчинами бессмысленно. У меня с детства был яркий пример тщетности этого действия, причём даже не один, весь императорский совет, на чьей бы стороне ни находился, был единодушен в этом вопросе.
Мужчины. Они пока о свою неправоту лоб не расшибут, слушать не начнут.
Кели всегда говорила: не спорь, просто иди и сделай по-своему.
Вот я спорить и не стала. Демонстративно подняла руки в знак своей капитуляции и позволила дракону думать, что он победил в этой маленькой битве.
Вот только Нэрен почему-то подумал о другом.
— Скрытое показательным смирением сопротивление, — холодно произнёс он.
Мелькнула пугающая мысль, что меня видят насквозь.
Не получив заверений в невиновности, дракон недобро прищурился, пристально глядя в мои глаза. Будто действительно читал каждую мысль… неприятное чувство, и мурашки по спине.
Неуютно поёрзав, я поняла, что в такой ситуации мне оставалось лишь одно.
— Нет, — неуверенно сказала то единственное, что могла.
Взгляд мужчины потяжелел, я нервно сглотнула и с огромным трудом подавила желание опустить глаза. Дрогнувшие ладони тоже удержала на столешнице, не сжав пальцы в кулаки и не спрятав руки на коленях. Открытые руки — признак честности и откровенности.
Дракон не стал подлавливать и обвинять, он лишь сказал, холодно и ровно:
— Ложь.
Появилось паническое желание оградиться защитной печатью от его выворачивающего наизнанку немигающего взора. Или открыть портал и прыгнуть как можно дальше отсюда, лишь бы оказаться где угодно, но не здесь.