Тайна распущенного шарфа
Шрифт:
– Не поняла, – задумчиво прокомментировала Гала.
– Эту искру я назвала бы благодарностью за его отношение.
Анна проснулась от звука СМС и довольно потянулась на кровати. После супермаркета она проспала почти три часа. Похоже, ее батарейка села окончательно. Теперь зарядилась.
– Неужели я наконец-то выспалась?
Напротив кровати стоял будильник. Часы показывали 18:30. «Матвей сказал, что будет в шесть». Она взяла телефон. СМС пришло от него: «Задерживаюсь. Буду к семи». – «Хорошо», –
– Да, Матвей Анатольевич, ваша пунктуальность не просто хромает – ей ноги оторвало.
Анна даже обрадовалась его задержке: она успевала принять душ.
Встала с кровати и направилась к холодильнику.
– И что будем готовить Матвею Анатольевичу? – продолжала она разговаривать сама с собой. – Будем готовить креветки. Пока вы доедете, доктор, они как раз успеют разморозиться.
Ее не раздражало, что он опаздывает. Она давно уже принимала людей такими, какие они есть. Кроме того, она знала, что время у мужчин течет совсем по-другому: они живут в другом ритме. И не только у мужчин – сама могла потеряться в творческом процессе, но всегда предупреждала, что задерживается. Он тоже предупредил.
Она потопала в ванную, вспоминая утренний разговор с Матвеем. Почему он прислал «Доброе утро?» с вопросительным знаком? Может, все-таки анализировал вчерашнее прощание и то, что она не написала. А может, перепутал знак, когда писал СМС. Да какая разница? Сегодня будет продолжение. Анна сушила волосы феном. Ей не хотелось наносить макияж. У нее нашлось хорошее оправдание: воскресенье, вечер, да и дома это будет выглядеть странно. Она решила надеть кружевное платье неоново-салатового цвета. Платье длинное, до пят, но полностью открыто вверху и обнажает плечи. Ей оно нравилось. По крайней мере, на Олю оно произвело грандиозное впечатление. Вроде бы по-домашнему, но все-таки неординарно.
Зазвонил телефон: «Туся». Они не общались несколько дней. Теперь Туся рассказала о своих семейных делах, Анна – об отношениях с Женей. Подруга еще не знала о последних событиях в ее жизни, и говорить с ней о докторе пока не хотелось. Туся очень отличалась от Галы, и Анна старалась оберегать ее от лишней информации: вряд ли она одобрила бы поведение Матвея. Разговор затянулся. Время пролетело незаметно. Анна взглянула на часы: четверть восьмого. Доктора нет. Она поймала себя на мысли, что ждет его. Она впервые ждала его. Ожидание. Незнакомое ей чувство. Она не выдержала и отправила СМС: «У нас все по плану?» Ответ пришел через пару минут. «Да, я буду». Она набрала: «До встречи. Напиши или позвони за полчаса. Можно я буду без макияжа?» Ответа не последовало.
– Молчание – знак согласия, – вслух заметила Анна. – Надо занять себя чем-нибудь. Начинать готовить нет никакого смысла. Он позвонит, когда будет выезжать, тогда и начну.
Потянулась за планшетом, собираясь почитать, но не смогла сосредоточиться на книге. Анна все время возвращалась в мыслях к Матвею. В восемь вечера набрала его, он не ответил. Появилось чувство раздражения. Он опаздывал уже второй раз. Анна продолжала думать о нем. Ожидание заставляло ее думать о нем. В восемь сорок зазвонил телефон, на экране высветилось «Андрейчук Матвей Анат.».
–
На заднем фоне слышалось эхо подъезда.
– В третьем.
– А я уже десять минут звоню в дверь во втором, – засмеялся он. – Уже бегу!
«Странный он все-таки. Я же просила позвонить». Анна открыла дверь и стала ждать, когда Матвей выйдет из лифта. Буржуй сразу же отправился на площадку изучать обстановку. Он шел так уверенно, что создавалось впечатление, будто кот собирается вызвать лифт и пойти прогуляться. Ей было интересно, как он поведет себя дальше. Звук открывающейся кабины напугал его, и он сломя голову метнулся назад в квартиру. Анна рассмеялась. Из лифта появился Матвей. Он приближался к ней, наклонив голову набок, всем своим видом показывая, что извиняется за опоздание. Опять слегка сгибая ноги, имитируя падение на колени. Ну как можно на него злиться? Она рада его видеть.
– Ты такая красивая! – восхищенно воскликнул он.
– Я думала, ты позвонишь, когда будешь выезжать.
– Я уснул, – сказал в оправдание Матвей, но не извинился. Анна отодвинулась, впуская его в дом. Он поцеловал ее в щеку.
– Я не начинала готовить. Думала, начну, когда позвонишь, – сообщила она. – Будешь теперь помогать.
– Хорошо. Что будем готовить? – поинтересовался он, кладя кожаный рюкзак на диван в гостиной.
Ей нравились его сумки, они говорили о его безупречном вкусе. Она вообще обожала, когда мужчина ходил с сумкой. Она обратила внимание на этот стильный рюкзак шоколадного цвета еще вчера.
– Мне нравится твой рюкзак.
Анна опять окинула Матвея оценивающим взглядом: сегодня он чуть-чуть другой. Расслабленный. «Может, показалось?»
– Готовить будем салат с креветками. Хочешь? Могу еще сделать тебе китайскую лапшу. Тебе нравится такое?
– Вы и мертвого уговорите! – сказал он и подошел к кухонному столу. – Что мне делать?
– Чисти авокадо.
Она могла все сделать сама, но ей хотелось, чтобы он тоже участвовал.
– Как твоя статья? Дописал? – спросила Анна, доставая сковороду.
– Не дописал, – смущенно признался Матвей.
Анна продолжала наблюдать за ним. Ее не отпускала одна мысль… Она занималась едой, слушая его рассказ о статье и том, как он уснул. И вдруг ощутила головную боль…
Ужин был готов через двадцать минут. Анна поставила на стол тарелки, подошла к холодильнику, достала белое вино и молча протянула его Матвею вместе со штопором. Он открывал бутылку, она доставала бокалы. Беседа, вкусная еда – тихий воскресный ужин.
– Почему ты уехала вчера? – спросил Матвей, наливая вино.
– У меня утром были дела.
Анна приготовила салат с креветками и руколой – по своему фирменному рецепту. Она знала, что это вкусно, и знала, что такой салат умеет делать только она: сама его придумала. В основе лежал классический рецепт, но она изменила соус и добавила ингредиентов. Анна умела готовить, она применяла к еде логический подход, как и ко всему остальному. Если нужно, могла быстро сообразить целый обед. Но она никогда не готовила сложные блюда для себя: ее личное меню было аскетичным. И уже давно не готовила ужин ни для друзей, ни для мужчины. Для нее в этом было что-то забытое, и от этого ей стало неловко. Она молча накладывала ему свой фирменный салат.