Тайна разрушенного замка
Шрифт:
А потом они увидели Баффло, упражнявшегося с кнутом: крак-крак-крак! И он сам подошел к ребятам.
– Если хочешь пощелкать кнутом, то, пожалуйста, в любое время, – сказал он Джулиану.
– Спасибо, – ответил тот вежливо, но холодно. – Мы завтра, наверное, уедем.
– Что ж, побереги тогда волосы, – чувствуя себя задетым, сказал Баффло.
– Попробую, с вашего позволения, – немедленно возразил Джулиан, потирая макушку, с которой тогда Баффло сорвал несколько торчавших волосков.
– Хо-хо! – засмеялся Баффло, но вдруг остановился,
Джулиан улыбнулся. Ему вообще-то нравился Баффло с его соломенной копной волос и неторопливой речью.
– Оставайся с нами, – сказал Баффло, – я тебе одолжу кнут.
– Но мы, наверное, завтра уедем, – повторил Джулиан, кивнул Баффло, и пятерка прошла мимо.
– А мне вроде уже хочется остаться, – сказала Джордж. – Ведь это меняет дело, если они стали нас привечать.
– Нет, мы не останемся, – отрезал Джулиан. – Я уже решил уехать, и мы просто отложим это до завтра. Для меня это вопрос чести. Боюсь, что вы, девочки, не можете понять, что я чувствую.
Они не понимали. Дик, конечно, понимал и был согласен с Джулианом. Ребята спустились в поселок и пошли в лавку, где продавали мороженое.
И вообще день выдался удачный. Они чудесно позавтракали на траве, около фургонов, и, к их удивлению, миссис Альфредо преподнесла им бисквитный торт. Энн горячо ее поблагодарила, чтобы несколько подсластить слишком холодную вежливость мальчиков:
– Вы должны были поблагодарить ее не так сухо. Эта маленькая женщина действительно добра!
– Честно говоря, я склоняюсь к тому, чтобы остаться, – заметил Дик.
Но Джулиан заупрямился. Он решительно тряхнул головой:
– Завтра уезжаем, если не случится чего-нибудь необыкновенного, из-за чего придется остаться. А этого не случится.
Но Джулиан ошибся. Кое-что неожиданное действительно произошло.
СТРАННОЕ СОБЫТИЕ
Оно произошло в тот же вечер после чая, который они пили довольно поздно. И какой же это был вкусный чай: хлеб, масло и мед, свежеиспеченные пончики из булочной и бисквитный торт, подаренный миссис Альфредо, с толстой прослойкой крема.
– Больше не могу ни кусочка, – вздохнула Джордж. – Какой вкусный торт, просто слов нет. Я с места двинуться не могу, Энн, так что не предлагай мне сейчас мыть посуду.
– А я и не собираюсь, – ответила Энн. – Времени достаточно. Такой прекрасный вечер! Давайте посидим немного просто так. Вот и дрозд опять прилетел. И опять с новой песенкой.
– Они просто настоящие композиторы и все время сочиняют новые мелодии, не то что зяблики, те все время распевают одно и то же. Вот сегодня один такой раз пятьдесят повторил то же самое и без передышки.
– Чип – чип-чип-черри-ерри-ерри – чиппи-ерр, – тут же защебетал зяблик, словно наизусть. – Чип-чип-чип…
– Опять он за свое, – сказал Дик. – А еще он все время твердит: «пинк-пинк-пинк», словно только этот цвет и знает. [1]
Да, конечно, он был красив и храбр, потому что слетел с ветки на траву около ребят и начал клевать крошки, а один раз склюнул даже у Энн с коленки, и та сидела тихо-тихо, замерев от восторга.
1
Pink – розовый (англ.).
Но тут заворчал Тимми, и зяблик улетел.
– Глупый Тимми, – сказала Джордж. – Ревнует к зяблику! Ой, смотри-ка, Дик, вон журавли летят, наверное, на то болото, к востоку от замка.
– Да, – сказал Дик, садясь. – Где твой бинокль, Джордж? В него прекрасно можно разглядеть больших птиц!
Джордж принесла бинокль и подала Дику. Он направил его на болото.
– Да, четыре журавля, и какие же у них длинные ноги, и они там расхаживают, а вот один нацелился и что-то схватил. Что это у него в клюве? Да, лягушка, я даже вижу ее задние лапки.
– Не можешь ты их видеть, – возразила Джордж, – ты все сочиняешь – Бинокль не такой сильный, чтобы видеть лягушачьи лапы на большом расстоянии.
Но бинокль был как раз таким – это был превосходный полевой бинокль, слишком хороший для Джордж, которая не умела бережно обращаться с дорогими вещами.
Она взглянула в бинокль, однако именно в тот момент, когда лапки бедной лягушки исчезли в клюве журавля. Затем что-то спугнуло птиц, и они улетели прежде, чем остальные ребята успели на них взглянуть.
– Как медленно они машут крыльями, – сказал Дик. – Гораздо реже, чем все другие птицы. Дай-ка мне бинокль опять, Джордж. Хочу теперь взглянуть на галок. Вот они, тысячи, наверное, летают над замком; надо полагать, у них вечерняя прогулка.
Он приложил бинокль к глазам и стал регулировать фокус, наблюдая за бесконечным плавным круговоротом черных галок. В вечернем воздухе раздавался звук множества птичьих голосов: «чек-чек-чек-чек!» Дик перевел бинокль на птиц, полетевших в сторону единственной уцелевшей башни замка, и, немного опустив линзы, следил за этим полетом. Одна галка села на подоконник маленького, похожего на бойницу окошка, а Дик повел за ней биноклем и видел, как она опустилась, но сразу же взлетела, словно ее что-то испугало.
И тут Дик вздрогнул – он увидел нечто в высшей степени невероятное и просто не поверил своим глазам, он тихо сказал Джулиану:
– Джу, возьми-ка бинокль и сфокусируй линзы прямо на подоконник вот того окошка в уцелевшей башне, там, вверху, и скажи, что ты видишь, быстрей!
Удивившись, Джулиан протянул руку к биноклю. Остальные ничего не понимали. Что Дик мог там увидеть? Джулиан подвес бинокль к глазам и, отрегулировав его, направил прямо на указанный подоконник.
– Да, да, вижу! Как странно! Но это, наверное, игра света!