Тайна реки Злых Духов
Шрифт:
А тогда он тоже сказал правду?
А съев шоколад, разве он честно признался в этом?
А покидая Андрея Ивановича и Наташу, разве он сказал им, что уходит?
Ему вдруг стало жарко. Теперь его память, как безжалостная, вышедшая из-под контроля машина, выхватывала из прошлого все новые и новые случаи, когда он говорил неправду или поступал нечестно. Но до сих пор ему всегда удавалось доказать себе, что это было необходимо. До сих пор это всегда сходило с рук. А вот теперь пришла расплата. Теперь наверняка все узнают и о том, как он «искал»
Об этом будет говорить теперь вся школа. И все будут показывать на него пальцем, Все отвернутся от него… А ему нечем будет даже оправдаться. Потому что… Потому что все это действительно не имеет оправданья. Но что же теперь делать? Как жить?..
Валерий с тоской посмотрел на черную воду. Как завидовал он сейчас всем мальчишкам и девчонкам, которые смогут прийти осенью в школу без страха за то, что от них отвернутся товарищи! Как завидовал всем без исключения людям, которым не приходилось лгать и подличать и которые поэтому могут прямо смотреть друг другу в глаза. А у него это не получилось. Не получилась у него жизнь…
Валерий опять вздохнул и еще ниже опустил голову..
Дождь усилился. По воде запрыгали частые пузыри. Он медленно поднялся и машинально потянул удочку. Но куда идти?..
Тайга стояла темная и строгая. В суровом строю сомкнулись хмурые ели. Тяжелой громадой нависло мрачное небо. Будто стальными тисками сжало сердце мальчика. В бессильной ярости разломал он тонкую удочку и со стоном повалился на кучу мокрого валежника.
Но в это время за спиной его послышались шаги, Валерий поднял голову.
— Сидишь? — окликнул его Алексей Михайлович.
Валерий отвернулся.
— Думаешь, как будешь людям в глаза смотреть? — продолжал летчик, останавливаясь возле него.
Валерий вспыхнул:
— Да вам-то что за дело до всего этого? Чего вам-то нужно?!
— Мне что за дело? Ах ты, паршивец! — загремел летчик. — Я за тебя, сукина сына, кровь проливал! Я для тебя нашу землю очищал от фашистской нечисти, А ты спрашиваешь, какое мне дело!
Он схватил Валерия за ворот и с силой тряхнул его.
Валерий побледнел. Лицо летчика было страшным.
— Алексей Михайлович! Я… Вы просто не поняли меня. Я хотел сказать, что у меня такая тоска…
— А кто в этом виноват?
— Все отвернулись от меня…
— И правильно сделали! Давно уже я смотрю на тебя, парень, и думаю, откуда ты такой взялся. Не нашего толка ты человек. Чужак какой-то.
— Как… чужак?
— А вот так, — летчик нервно закурил папиросу и, сделав несколько глубоких затяжек, продолжал: — Один раз, во время войны, патрулировал я над морем. Смотрю — полузатопленный катер. Спускаюсь ниже — на нем человек бегает, руками машет. Вызвал я по радио наше судно. И что же оказалось… Катер был фашистский. Наскочил на мину и уже больше недели носился по волнам, без мотора, без руля. На катере было четыре человека: немец-офицер и три
Валерий вздрогнул. В памяти опять всплыл тот день, когда Андрей Иванович сорвал с него рюкзак и обнаружил исчезновение шоколада. Какими глазами посмотрел на него геолог! Но еще страшнее были глаза Наташи. Глубоко ввалившиеся, полные муки, они смотрели на него в упор и жгли, как раскаленные иглы.
Чужак… Нацистский офицер… Больше он не слышал ничего. Мысли его завертелись, как снежный вихрь.
— Алексей Михайлович! Так что же я… Как же мне жить теперь?
Летчик пристально посмотрел ему в глаза:
— Как жить? По-человечески жить надо.
— Но ведь теперь мне уже никогда никто не поверит. Как я скажу…
— Говорить легко. Не об этом сейчас речь. Говорил ты и прежде складно. Жить надо по-другому.
Валерий поднял глаза на летчика. Лицо Алексея Михайловича было словно каменным. Глаза смотрели холодно и строго. У левого уха краснел большой глубокий шрам. И тогда Валерий вспомнил кошмарное видение, возникшее перед ним той ночью, когда он покинул Андрея Ивановича и Наташу.
Вот так же блестели в темноте глаза солдата, который появился перед ним как воплощение возмездия. Таким же суровым и непреклонным было его лицо. Такой же шрам рассекал его левый висок.
Валерий вздрогнул. На миг ему показалось, что он снова видит погибшего солдата. Волосы зашевелились у него на голове. А в шуме дождя он ясно услышал слова геолога: «И памятуя об этих героях, вы должны идти по жизни честно, жить так, чтобы ни на одну минуту вам не было стыдно за какой-нибудь совершенный вами поступок…»
— Иначе…
Валерий вздрогнул. Это сказал Алексей Михайлович.
— Иначе тебе не жить в нашем обществе! — закончил летчик.
— Алексей Михайлович, я больше никогда…
Валерий замялся. Он вспомнил, что точно так же воскликнул в тот жуткий миг, когда увидел перед собой дуло автомата.
— Что никогда?
На этот раз на него смотрели глаза живого человека. Но взгляд их был еще более суров и беспощаден.
— Я больше никогда… не буду таким, каким был.
— Ну, смотри! Я верю тебе. Но если вернешься к старому, то пеняй на себя.
— Алексей Михайлович, не будет этого!
Летчик протянул ему руку, и Валерий почувствовал, что на глаза у него навернулись слезы.
— А теперь слушай. Пока ты здесь сидишь да рыбу; пугаешь, я наладил наш передатчик и связался с экспедицией. На днях сюда прилетит вертолет.
— Вертолет?! — Валерий даже подпрыгнул от радости. — Алексей Михайлович, спасибо вам! Что же вы сразу не сказали? Значит, мы вырвемся отсюда! Через несколько дней!
— Да, теперь дело за погодой. Но, — он снова строго посмотрел на Валерия, — нам надо подготовиться к этому, расчистить посадочную площадку…
— Так это мы живо! Вы думаете, что я уж ни на что не годный человек? Я…