Тайна родимых пятен или невероятные приключения Тишки Бедового и его друзей
Шрифт:
Зам директора вышел из душевой первым.
Ерзающий на стуле в течение всей процедуры очищения княжеского потомка от многомесячной грязи, Григорий нетерпеливо поднялся и даже раскрыл рот в немом вопросе. Филька, скосив взгляд на хлопочущую у стола Устю, застыл в нетерпении. Бывшая монашка поняла значение момента и оставила хлопоты.
Подойдя к сотоварищам, облокотившись руками на стол, Бедень вполголоса произнёс, обращаясь и к Усте:
– Ягодица та, что надо, записывай начальник букву… – и глянул победно на директора.
Тот суетливо достал из брючного кармана
Так состоялся приём Усти Посадской, нечаянно рождённой дочери аспиранта-археолога Ганса Мюллера, в фирму, занявшуюся сомнительным делом раскрытия тайны её отца.
Вскоре, вычищенного, накормленного и напоенного Вакулу Ардалионовича, благополучно отпустили на волю, бомжевать дальше. Княжич так и не понял смысла встречи с родственником и земляками…
Было уже довольно поздно, когда Тишка проводил Устю. Парень начинал привыкать к девушке, но вёл себя корректно и почтительно любезно.
В “разработке” другого потомка, находящегося на противоположном (по отношению к Вакуле) конце общественной пирамиды, Устя принимала уже самое активное участие. Её идея – использовать дворняжку Нюську, которая спонтанно привязалась к боголюбивой девушке, оказалась неожиданной и принятой к исполнению. И, хотя фирмачи пока не достигли поставленной цели, присутствие сметливой, коммуникабельной, духовной особы вселяло дополнительный оптимизм.
Небо очистилось и налилось на востоке тёмнеющей синевой, плавно переходящей в пылающие цвета запада. Длинная тень леса укрыла треть озера. Его гладь бороздилась беспокойным ветерком и стелилась неповторимыми запахами водорослей, камышей и просто цветущей воды. На почтительном расстоянии от берега, уныло покачивался в надувной резиновой лодке Лазарь Самсонович. На голове олигарха красовалась широкополая белая шляпа, а в руках подрагивала длинная удочка. Признаков успешного лова не наблюдалось: сетчатая металлическая сумка валялась на дне лодки пустой…
Олигарх-рыболов уже начал клевать носом, когда металлопластиковое удилище упруго изогнулось и вознамерилось выскользнуть их рук. Не утраченный с годами инстинкт охотника-рыболова сработал, и Лазарь, упершись ногами о борт лодки, крепко ухватился за удочку и принялся с нарастающим азартом тянуть на себя! Рыбёшка попалась, похоже, солидная: удилище изогнулось в дугу, леска, казалось, вот-вот порвётся, руки рыбака стали дрожать…
– Ну, родимая, не подведи! – горячо шептали губы, обращаясь, то ли к рыбе, то ли к удочке, то ли ещё к чему…
Лодка начала раскачиваться, а рыба явно стремилась в глубину вертикальным образом. Олигарх страдальчески оглянулся, подумывая о помощи:
– …П-п-помогите! Есть тут кто…
Но никто не отзывался. Только за спиной Лазаря выпрыгнули на поверхность пузыри, булькнули, а к берегу неслышно метнулась тень пловца.
Чувство, которое вырабатывается немалым временем просиживания в высоких кабинетах власти, подсказало – быть в воде! Плавать кое-как умел, но до берега
Сняв шляпу, Лазарь Самсонович вытер пот со лба и, отдышавшись, как после изнурительного партийного собрания, воровато оглянулся. Мелькнула мысль: не дай Господи, кто видел этот позор! Лихорадочно схватил вёсла и, натужно покряхтывая, глубоко загребая, направил лодку к берегу.
– Вот ты напасть – опять незадача! – говорил Тишка, подбегая в мокрых трусах к коллегам, поджидавшим его в кустах. – Не захотел клиент купаться. Даже на “рыбу” не позарился. А какое хорошее брёвнышко я насадил на крючок – одно загляденье.
– Мыслителю надо было бы поплавать, – вставил Филька. – Потому как изменение в плане – плохая примета…
– Во-первых, это черновая работа, а во-вторых, я плохо плаваю… под водой, – менторским тоном оправдывался директор.
– Ничего, – успокоила дельцов Устя, – пора и мне внести свою лепту в будущий успех, – и прошептала про себя: – Прости мя Господи!
– Так-то оно так, но был у нас в Чудово поучительный случай, в смысле непостоянства планов, – продолжал своё Филька. – Строил как-то уже упоминаемый мною дед Гараська свиной хлев. Заранее всё спланировал и продумал. Но, в процессе возведения сооружения, посетила деда идея: вырыть под свинарником яму для дерьма свиного. Желание хорошее – упростить уборку хлева. После запуска свинарника в эксплуатацию, дед с бабой не могли нарадоваться: работы резко убавилось, у свиней стало чище. Но… зашёл как-то Гараська в хлев постелить соломку, почесать за ушком кабанчиков – и провалился в яму…
Последние слова рядового юмориста-самоучки вызвали дружный хохот.
– Да, примета сработала! – вытирал слёзы Тишка.
– Деда-то спасли? – кривился в усмешке Григорий.
– А то как же: неделю отмывали от навозного духу!
– Надеюсь, что мой визит в такой шикарный хлев, – указала, улыбаясь, Устя в направлении виднеющейся вдали крыши дачи, – обойдётся без дерьмовых эксцессов.
– Ну, в обиду тебя не дадим… – блеснул глазами Тишка и добавил. – Предлагаю, для укрепления духа и тела, посетить благопристойное пищевое заведение и достойно закончить подготовку визита нашей дамы к высокому лицу!
Поддержанный одобрительным гулом, зам директора подхватил под руку Устю и отправился с коллегами а город.
Пока Лазарь Самсонович со спущенной лодкой за плечами шествовал домой, немного успокоился. Удочки, конечно, жаль, как и упущенной рыбы, но предстоящий вечер в обществе молоденькой незнакомки навевал что-то романтическое, подзабытое… Солнце спряталось, и только алая полоска за озером придерживала наступление темноты, освещая добрую половину неба радужным огнём.
Придя домой, Лазарь Самсонович отдал распоряжения Арине и Борьке насчёт подготовки “романтического” ужина, принял душ, побрился, надушился и надел свой лучший костюм.