Тайна Санта-Виттории
Шрифт:
— Даешь ли ты нам сию торжественную и священную клятву? — вопросил Витторини. — Не забывай, что ты да ешь ее перед лицом священника, а значит, перед лицом самого господа бога.
Тут кто-то толкнул Бомболини кулаком в бок.
— Да, я даю вам сию торжественную клятву, — сказал Бомболини.
Тогда Витторини обернулся к народу, собравшемуся на площади. В то время как Полента скреплял клятву, осеняя Бомболини крестом, Витторини поднял вверх саблю с флагом.
— Граждане Санта-Виттории! — крикнул он. — Я даю вам вашего нового правителя.
Почти
— Забери у него медаль, — прошептал он. — Народ его не хочет. Отними у него медаль. Мы совершили страшную ошибку.
Но тут же выяснилось, что доктор Бара не прав. Бомболини повернулся в своей двуколке лицом к народу, крикнул что-то, и это вызвало оглушительный рев и большое движение в толпе. Витторини обратился к доктору Баре:
— А это что тогда, по-вашему?
Люди ухватились за высокие колеса двуколки. Они почти подняли на воздух эту тяжелую дубовую двуколку, спеша повернуть ее и покатить в обратном направлении через площадь.
— Что это, по-вашему, может означать, как не то, что они избрали его своим правителем? — спросил Витторини. — Да они разорвут нас на части.
Женщины опустили священные картины и статуи; падре Полента зашагал по пустеющей площади к своей колокольне, а члены «Банды» побрели обратно к Дому Правителей, ибо одно из обещаний, данных Витторини, гласило, что к заходу солнца Дом Правителей будет освобожден.
Виноторговец крикнул всего четыре слова:
— А теперь будем пить!
Когда Роза Бомболини услышала крики, несущиеся со стороны Корсо Муссолини, она закрыла окна ставнями, сбежала по лестнице вниз, заперла на замок железную решетку перед дверью в лавку, потом снова поднялась по лестнице и стала у закрытого ставнями окна, откуда в щелку ей была видна Народная площадь.
Двуколка с ее мужем остановилась в двадцати футах от винной лавки.
— Отпирай! — крикнул Бомболини.
Когда ответа не последовало, кто-то протянул Бомболини булыжник, выломанный из мостовой. Бомболини передал булыжник одному из молодых Пьетросанто, сделал знак, и парень запустил булыжником в закрытое ставнями окно верхнего этажа.
— Отпирай! — снова крикнул Бомболини.
На этот раз распахнулись ставни, и Роза Бомболини высунулась из окна и поглядела вниз на двуколку.
— Стану я отпирать всякому сброду! —
— Здесь не сброд. Здесь граждане города Санта-Виттория! — крикнул Бомболини.
Тогда она сложила три пальца правой руки таким манером, что даже мужчины у нас постыдились бы это сделать — разве что в мужском обществе.
— Я приказываю тебе отпереть! — крикнул Бомболини.
— Приказываешь? — Она расхохоталась. Этот ее смех хорошо знаком любому жителю Санта-Виттории и на любого нагоняет страх. — Ты приказываешь? — Каждое ее слово звучало точно плевок.
— Да, я приказываю, я — мэр города Санта-Виттория. Он поднял вверх ключ от городских ворот и медаль мэра, и в толпе снова раздались ликующие крики. Тогда Роза Бомболини распахнула ставни во всю ширь.
— Пошел ты, знаешь куда, жирная твоя не скажу что, вместе с твоим трам-тарарам городом и трам-тарарам мэрством!
На лице новоиспеченного мэра отразилась большая усталость и грусть. Он указал на решетку.
— Ломайте! — приказал он. И жестом пояснил, как это делается.
Роза Бомболини снова появилась в окне.
— Эй ты, сукин сын! Это мой дом. Это моя лавка. Ты слышишь? Только тронь решетку — и нога твоя не переступит больше порога этого дома.
Тут мэр принял свое первое решение после вступления в должность; он не поднял глаз на жену, когда принимал это решение, но тем не менее оно было принято.
— Ломайте! — снова приказал он. — Сшибайте решетку!
Исход дела и на этот раз решила сицилийская двуколка. Бомболини вынули из двуколки и принялись раскачивать ее взад и вперед, дабы придать ей достаточную мощь — так бык пятится назад, прежде чем ринуться на врага, — а затем, раскачав, пихнули и тут же отпустили. Решетка была старая, железные болты и петли ржавые; она была не по плечу двуколке. Решетка рухнула почти мгновенно, а за ней — и дверь и чуть ли не весь фасад. Зеркальное стекло витрины разлетелось вдребезги, осколки посыпались в лавку и на мостовую. Так Итало Бомболини начал свое правление в Вольном городе Санта-Виттория.
Я получил бы больше удовлетворения, описывая эти события, если бы мог сказать, что граждане Санта-Виттории вели себя в тот памятный вечер несколько иначе, а не так, как было на самом деле. Но они вели себя, как истые сантавитторийцы и как люди, получившие что-то задаром. Поскольку вино было даровым, все выпили сверх меры, а ни пьянство, ни алчность никогда не оставляют после себя чувства удовлетворения.
Кто-то поджег козла, и он, весь объятый пламенем, проскакал вниз по Корсо Муссолини и едва не спалил хлев. Кто-то зашвырнул бутылку куда-то на крышу и кого-то поранил. Впрочем, не все было так уж скверно. Кое у кого из молодежи нашлись аккордеоны, и пастухи со своими волынками спустились с горных пастбищ, и, хотя наш народ не очень-то привычен к танцам, многие мужчины принялись отплясывать на площади, а за ними — и женщины, а под конец образовались даже пары.