Тайна «Силверхилла»
Шрифт:
Я не решалась больше вскрикивать. Я должна добраться до бабушки Джулии, но мне надо избежать того, чтобы слепо подставить себя под то самое оружие, которое свалило ее с ног. Я отбросила свой подсвечник в сторону и слышала, как он со звоном ударился о треснувшее стекло. Я надеялась, что этот звук собьет с пути атакующую тень. Но когда я снова двинулась вперед, носик моей туфли ударился о валявшуюся на ковре канистру, которая сразу же зазвенела. Какое-то мгновение я чувствовала, что кто-то находится очень близко. Я услышала, как кто-то внезапно шумно втянул в себя воздух. Моей руки коснулись растопыренные
Мне надо было найти бабушку Джулию, хотя теперь я понимала, что охотятся именно за мной. Отличить реальный путь к спасению от иллюзорного было невозможно. Со всех сторон были двери и окна – и зеркала, отражавшие их. Отчаянным усилием я поднялась на ноги и почувствовала за своей спиной холодное стекло.
Стекло – опять стекло! О, этот проклятый зеркальный зал! Охваченная слепой паникой, я повернулась в ту сторону, где, как я надеялась, находился свободный проход, но вместо этого мой висок ударился о ледяную, твердую как алмаз поверхность – стекло! Я была оглушена этим ударом и почувствовала, что горло мое сжимает беззвучный страх. Отчаянно шаря вокруг, я вдруг нащупала какую-то ручку. Это была дверь с зеркальной панелью. Единственное, чем я могла помочь моей бабушке, – это спастись от грозившей мне опасности. Перед тем как снова сверкнула молния, я повернула ручку, протиснулась через дверь и постаралась как можно тише закрыть ее за собой.
Я добралась до темного прохода в оранжерею и побежала по нему, затем толкнула всем телом внутреннюю дверь, зная, что скоро за мной начнется погоня и что, сколько бы я ни кричала, за раскатами грома никто ничего не услышит. Внутренняя дверь поддалась, меня охватило влажное тепло и знакомый смрадный запах растений. Здесь не было никаких зеркал, а лишь обыкновенные бесхитростные стеклянные панели, то и дело освещавшиеся вспышками молний. Теперь я могла найти между растениями место, где можно было спрятаться.
Кто-то рядом со мной издал леденящий душу крик: "Караул! Убивают!" – но даже это не могло меня остановить. Что-то пролетело мимо моего лица, так близко, что я ощутила трепетание крохотных крыльев. Это был не попугай, а какая-то маленькая птичка, почему-то очутившаяся на свободе. У меня не было времени раздумывать над тем, как она могла выбраться из клетки. Частые вспышки молнии, видные через стеклянный купол, освещали путь, и я быстро побежала по дорожке. Я чувствовала себя почти что под открытым небом, хотя и оставалась недосягаемой для дождя и ветра, шумевших снаружи.
Теперь я различала и другие звуки – странные дикие звуки, которые издавали перепуганные птицы. Их голоса перекрывал пронзительный предостерегающий крик макао. На этот раз ситуация была резко отличной от той, что я застала в прошлый раз. Это не были рассерженные птицы, потревоженные моим вторжением. Эти птицы были охвачены таким сильным страхом, как и я. Я поняла, что происходит, лишь тогда, когда достигла пруда с рыбками – центра всей оранжереи.
Птицы были выпущены на свободу! Не одна-две, а все, сколько их было. Дверцы клеток, стоявших и висевших повсюду, были открыты – я заметила это при свете молнии. За исключением нескольких птичек, цеплявшихся за
Птицы летали на свободе, но испугали меня не птицы, а сознание: был человек, решивший выпустить их из клеток. Человек, чей рассудок направлял руку с высоко поднятым подсвечником.
С той же внезапностью, с какой буря разразилась, раскаты грома стихли, молния исчезла, оставив позади себя тьму. Ничего не видя в темноте, птицы прекратили свою безумную суетню, но их испуганные голоса продолжали оглашать окрестности. Они взывали о помощи – то есть делали то, что я не решалась себе позволить. Да и кто бы меня услышал?
Я знала, что мне надо найти укромное местечко, где можно спрятаться. Меня еще не перестали преследовать. В темноте я не могла определить, где начинается кромка пруда. Осторожно продвигаясь шаг за шагом вперед, я наконец уперлась ногой в невысокий бордюр ограды.
Электричество вновь зажглось совершенно внезапно. Все лампы в оранжерее засияли одновременно, и в окружавшем меня зеленом мире птицы снова начали летать туда-сюда, спасаясь от неведомой опасности. Я не радовалась ослепляющему свету, но по крайней мере теперь я видела, куда мне идти. Идя по тропинке, огибающей пруд, я старалась отдалиться от двери, ведущей в галерею. Только дойдя до дальнего конца пруда, я остановилась, чтобы оглянуться. И тут я увидела ее!
Она стояла на том месте, где выбралась из зеленых зарослей, и смотрела неподвижными взглядом не на меня, а на порхающих и проносящихся мимо нее птиц. Лицо ее было радостно оживлено, а в одной руке она сжимала маленькое белое платьице, над которым ранее распевала тихую колыбельную.
– Я сделала то, чего так хотел Элден! – воскликнула она. – Я выпустила их всех на волю! Я открыла дверцы всех клеток!
Бабушка была права. Фрици перешла последнюю черту и свихнулась окончательно. Шаг за шагом я начала пятиться назад, к дорожке, но она сразу же заметила мое движение.
– Не уходи, – сказала она более спокойным голосом. – Останься со мной, Малли. Останься там, где ты сейчас стоишь. Я к тебе подойду.
Я не решалась упоминать о бабушке Джулии, но попыталась словами как-то задержать ее.
– Зачем вы выпустили птиц из клеток?
Она улыбнулась почти разумной улыбкой и начала приближаться ко мне, огибая пруд.
– Потому что они мне больше не нужны. Теперь я могу их отпустить. Ведь на самом деле они были всего лишь заменой. Малли, у меня есть ребенок.
– Нет, – возразила я. – Это было очень давно, тетя Фрици. Теперь никакого ребенка нет.
Но улыбка не сошла с ее лица.
– О, это-то я знаю. Она отняла его у меня. Моя мать. Этого я ей никогда не прощу – никогда! Конечно, сейчас он уже взрослый, но все равно он – мой сын.
Мне надо было каким-то образом сделать так, чтобы она продолжала говорить и забыла, ради чего пришла сюда. Надо, чтобы она не вспомнила, что я была рядом с ней там, в галерее.
– А как вы его найдете? – спросила я. – Как вы узнаете, где он находится?