Тайна "Сиракузского кодекса"
Шрифт:
— Давай сообразим, Мисси. Ты лично гонялась за «Кодексом» или перстнем Теодоса… с каких пор? С замужества с Кевином Карнесом?
Она кивнула.
Меня осенило:
— Кевин не потому ли от тебя ушел?..
— Это я от него ушла, — твердо поправила она.
— Разумеется. Пусть будет так. И сколько народу умерло с тех пор, как ты заинтересовалась этим делом?
— Девять человек, — не задумываясь ответила она, — с тех пор как я заинтересовалась.
— Это считая неизвестного парижского связника?
— Ладно, — пожала
— А теперь, когда ты наложила свои холодные ручонки на «Кодекс», что ты собираешься с ним делать? Куда направишься? Кто или что помешает убить и тебя тоже?
— Очень просто, Дэнни. Я не собираюсь хранить его у себя. Я его продам за жирный кусок. Как только он уйдет у меня из рук, я буду вне опасности.
— А тебя не беспокоит Ее Милость и ее орудие, Аттик?
— Совсем наоборот. Пока мы с тобой разговариваем, они вынуждены бежать от полиции и прочих представителей власти в Аргентину или еще дальше. А для меня, старушки, вполне безопасно будет провести полгодика в Альбукерке или в Тоскане.
— Ах ты, старушка! Такая простенькая. Такая невинная. Такая неприметная. Собираешься поменять «ягуар» на «бьюик»?
— Конечно нет. Достаточно будет его перекрасить. Ты всегда склонен преувеличивать, Дэнни.
— Бодич далеко не глуп, Мисси. Он выйдет на след.
Впервые за пять кварталов Мисси встретила мой взгляд.
— Каким образом Бодич выйдет на след?
Я пожал плечами.
— ДНК из рвоты в мусорном ведерке Томми Вонга?
Она деликатно усмехнулась.
— Он может выйти на след только в одном случае, Дэнни, — если ты ему проговоришься. А если ты проговоришься, он быстро выяснит, что «Кодекс» прошел и через твои руки. Как тебе кажется, ему это понравится? А тебе?
Я поджал губы.
— Слава богу, — сказала Мисси. — Такси!
И она шагнула на дорогу прямо перед носом машины.
Чтобы не задавить ее, водитель вдавил педаль тормоза и такси со скрежетом остановилось, выпустив ядовитые дымки из-под колес. Таксист высунулся из окна и сказал:
— Я обычно чокнутых не вожу, черт их побери.
— Мой друг и вправду поврежден в уме, — сказала Мисси, открывая заднюю дверцу, — но он вредит только самому себе: читает стихи и все такое. Залезай, — ласково позвала она.
— Да? — таксист ударил по флажку. — Я пишу стихи.
— На Клэй и Скотт, — сказала Мисси.
Я мог бы привести имена нескольких поэтов, чтобы прощупать глубину его познаний, но Мисси предостерегающе опустила ладонь мне на плечо, и поездка продолжалась в молчании.
Таксист развернулся на сто восемьдесят градусов и поехал на восток по Калифорниа до Давизадеро, по которой повернул на север. Сгустившиеся за время пути сумерки заставили его включить фары. Он повернул на восток по Клэй и остановился через квартал на перекрестке со Скотт.
— Дай ему свою двадцатку, — велела Мисси. — Сдачу, пожалуйста, — добавила она, когда я протянул деньги через спинку кресла.
Я
Мы направились пешком через холм в парке Альта Плаза, пересекая его по диагонали к северо-восточному углу, где ждал нас у гидранта на Штайнер «ягуар» Мисси.
— Можно вопрос?
— Конечно.
— Кажется, мы собираемся пересесть в твой привлекающий все взоры автомобиль. Зачем?
— У меня деньги и кредитка спрятаны под зеркальцем над пассажирским сиденьем. В багажнике компьютер с факсом и электронной почтой, не говоря уже о базе данных на высшее общество, сотовый телефон и предусмотрительно собранное портмоне.
— О!
Южная часть Альта Плаза круто поднималась перед нами. Террасу у самой вершины холма занимали два теннисных корта и игровая площадка. С гребня над ними виден был почта весь залив Сан-Франциско. Далеко в море садилось солнце. Нежные тона сумерек над редкими окрашенными в цвет мандарина облачками переливались от василькового голубого до ультамаринового фиолетового. В самой светлой полоске голубизны появилась молодая луна в сопровождении Венеры. Из середины бухты подмигивал вращающийся фонарь Алькатраса: пять раз в минуту. Красивое было место для обдумывания преступления. Мы посидели на скамье у телефонной будки, перевели дыхание. Воздух уже заметно остыл. Наступил час ужина, и в жилых кварталах вокруг уличное движение почти прекратилось. Частная школа на той стороне Скотт была темпа и пустынна. Под нами лежал в полной темноте огромный дом Герли Ренквист.
— Ни огонька, — заметил я.
— Ее давно нет, — отозвалась Мисси.
— Тогда к чему предосторожности?
Она посмотрела на меня в темноте.
— До сих пор я нас вела, нет?
Я не нашел, что возразить.
— Дэнни?
— Что?
— Ты собираешься выполнить наш договор?
— Если пожелаешь.
Я кивнул на телефонную будку.
— Не лучше ли позвонить Бодичу?
Она пропустила мое предложение мимо ушей.
— Ты обещал.
Она погладила меня по щеке — кажется, с нежностью, хотя двух- или трехдневная щетина обдирала ей ладонь.
— Квиты?
Я кивнул.
— Ты меня больше не увидишь — тихо сказала она.
Я не знал, что ответить. Мисси занимала все больше места в моей жизни с того дня, когда я впервые увидел ее, — не помню уж, как давно. Может быть, я только теперь осознал, что принимал как должное, что она всегда будет где-то рядом, что ее шуточки будут веселить меня в старости, даже если я больше не буду видеться с ней, даже если буду встречать ее имя только в колонках светской хроники. Что бы ни было у меня на душе, я стоял смирно, пока она целовала меня не совсем по-сестрински, но все же довольно целомудренно. Это был поцелуй от Мисси — женщины, которую я никогда не понимал. Быть может, в этом и крылось ее очарование.