Тайна Солнечной принцессы - 4
Шрифт:
Когда она могла так измениться? Стал ли причиной их собственный просчет или вскрывшаяся лишь недавно отвратительная история с Тенью Дэйтона? Так или иначе, но очередного трудного разговора было не избежать. Как и неудобного разговора с Уиллом, Феликсом и сыновьями.
Александр не стал вдаваться в подробности того, что случилось за все эти годы. Просто изложил сухие факты, без эмоций и лишних подробностей. Знал, что они не удовлетворятся этим, но на другие ответы у него не осталось сил.
Когда-то он заключил сделку, чтобы спасти любимую женщину и своего ребенка, и какова бы не была расплата, он не жалел о сделанном ни секунды.
Это ощущалось в затянувшемся молчании, в тяжелом вздохе Феликса, в сжатых в тонкую линию губах Кирана, в хмурой морщинке на лбу Уилла. Он был почти благодарен Феликсу, что он все же решил нарушить эту гнетущую тишину вопросом:
— Когда об этом узнала Самира?
— Давно, — ответил за отца Дэйтон.
— Откуда ты знаешь? Вы обсуждали это?
— Нет. Мы никогда об этом не говорили, но я знал, что какая-то тайна прошлого мучает ее, не дает спокойно жить.
— Спокойно жить? — усмехнулся Феликс и многозначительно посмотрел на Александра. До него только теперь дошло, почему принцесса обезумела в последнее время. Дело было вовсе не в ревности к Дэйтону. Она просто хотела устранить соперницу. Не подозревала только, что король в курсе и ее интриг, и реального положения дел.
— Дело в браслете, верно? — внезапно осознал Уилл.
— Браслете Мэл? — решил уточнить Киран.
— Да. Тот самый браслет, который моя сестра надела на ручку Лин, когда та родилась. Он был на руке Самиры, когда вы с Дэем привезли ее из Кровавых песков. Но как так вышло, что браслет оказался на ней? Это был злой умысел? Нас хотели запутать?
— Скорее всего, это была случайность, — снова ответил Дэйтон. — Самира жила в доме Омарис Агеэра — приемной матери Клементины. Ребенок Омарис умер во время родов, и единственное хорошее, что сделала моя мать — оставила девочку в хлеву у их дома.
Он отчего-то тоже чувствовал себя виноватым, потому, наверное, легче простил отца, чем все остальные.
— Значит, они воспитывались вместе?
— Да. Возможно, Клем подарила Самире этот браслет, или она случайно его взяла. Это уже не так важно.
— Почему же? Это очень важно, — возразил Уилл. — Ведь именно из-за браслета мы все поверили, что Самира и есть Лин.
— Тебя там не было, — встал на защиту отца Дэйтон. — Ты не видел того кошмара, что видели мы. Кровавые пески до сих пор остаются моим самым страшным воспоминанием. Мертвые тела повсюду. Женщины, дети, люди, полукровки вперемешку. Там невозможно было кого-то отыскать. Огонь, смрад, отчаяние и жуткая, противоестественная тишина. Мертвый город. Мы все хотели только одного — поскорее убраться оттуда. И найти среди всего того ужаса и хаоса живое существо, маленькую девочку, да еще и с браслетом Мэл на запястье — было сравни чуду. Для меня так и было, но для отца это было концом. Если браслет был у Сэм, то это значило, что в том месиве из тел была Лин. Мы не успели.
— Но потом…
— Играть с Матерью всех драконов и особенно переходить ей дорогу всегда чревато. Она предупредила меня, чтобы я не смел вмешиваться, — сухо проговорил король.
— И ты не вмешался?
— Нет. Мать не та персона, которую можно просто не послушать. И да, я боялся последствий. Она заставила Лазариэля убить своего дракона ради моей дочери, и я прекрасно осознавал, что она могла сделать,
— И что теперь? — снова спросил Уилл. — Мы знаем, Мэл знает, Самира знает, и Клементина тоже в курсе своего происхождения. Каковы наши дальнейшие действия? Мы скажем народу, что Лин наконец нашлась? Объявим ее принцессой? Сделаем наследницей трона? Она ведь родная.
— Дэйтон станет новым королем, ничего не поменялось.
— К тому же, Клементина не свободна…
— Дэйтон, — перебил сына Александр и едва заметно качнул головой. Как бы ему не хотелось быть откровенным до конца, но к еще одной, самой опасной правде, ни он, ни его близкие не были еще готовы.
— Что? — заметил странные переглядывания отца и сына Уилл. — Ты что-то еще от нас утаиваешь?
— Дэйтон просто хотел сказать, что ее с Илларией очень многое связывает.
— Что, например? — не поверил Уилл. — Я пораспрашивал тут кое-кого. Вы знали, что ее дед — полный урод. Мало того, что до девяти лет откровенно издевался над девочкой, пока правящая семейка не взяла ее под свою опеку, обращался с ней, как с приживалкой все эти годы, так еще и заставил заключить магический брачный договор с каким-то мальчишкой-дэйвом, чтобы сохранить свой угасающий Дом. А эта история с извращенцами Флемора — протеже повелительницы, вообще ни в какие рамки не лезет. Они такие мерзости там творили, и Клементина была одной из их жертв. И это я еще не сказал об убийствах в самом Доме Агеэра? Да девочка всю жизнь на волосок от смерти ходит. Нет, я знал, что Иллария то еще болото, но не ожидал, что настолько. Удивляюсь, как она при всем при этом умудрилась выжить?
— Ты сгущаешь краски, — попытался возразить Дэйтон. — Все не так мрачно, как тебе думается.
— Разве? Хочешь сказать, что там она счастлива? Сомневаюсь. Насколько я успел понять за время нашего недолгого знакомства, до счастья ей еще очень далеко, как и до нормальной жизни. И вот что я предлагаю, мы должны сделать все, но не отпускать девочку назад в Илларию. Там ей делать больше нечего. Здесь ее семья, здесь ее родина, и, судя по тому, как развиваются отношения у Дэя с илларской принцессой, здесь же останется и ее подруга, и скорее всего навсегда.
— Все не так просто, — покачал головой Дэйтон и обратился к королю. — Отец, скажи им.
— Сказать что?
— Клементина не свободна, — снова отвернулся к окну Александр. Он не хотел, чтобы они видели, как он от бессилия сжимает кулаки.
— Ты имеешь в виду контракт? Чепуха. В свете последних событий и новых фактов происхождения девочки, этот контракт возможно аннулировать. К тому же я слышал, что он подписан против ее воли.
— Дело не в контракте и не в мальчике-дэйве.
— У нас соперник куда серьезней, — поняв, что отец вряд ли сможет сказать все до конца, перехватил инициативу Дэйтон. — Инар.
— «Илларский демон?» А он-то здесь причем?
— Клементина — его истинная.
— Что?
— Не может быть, — почти одновременно произнесли Уилл и Киран.
— Может. Он никогда не отпустит ее.
— Твою ж мать. Этот заносчивый выскочка снова нас переиграл.
— Это не игра, — ответил на реплику Уилла король.
— Да, теперь я понимаю, почему сестра успокоиться не может. И почему ты такой мрачный. Девочка теперь до конца жизни будет ходить с огромной мишенью на груди. И что же? Ничего нельзя сделать? Разорвать как-то эту связь? Запретить им встречаться. Может… Твою ж мать.