Тайна Спящей Охотницы
Шрифт:
– Ну, это – за отдельную плату… - высокомерно, по-хозяйски ухмыльнулся он.
Князь как будто не обиделся.
– Автомобиль Рено одна тысяча девятьсот тринадцатого года выпуска за пять минут танца, - с самым серьезным видом предложил он. – По рукам?
Дум разинул рот.
– Постараюсь законсервировать, надежно спрятать и послать вам весточку в ваш век, где искать, - объяснил способ оплаты князь. – Полной гарантии сохранности отправления дать не могу. Сами знаете, Гоша, между нами форс мажор как минимум в
«Ну вот. Как крепостных покупают за машинки!», - коротко обозлился Кит на этих богатеев.
– Идёт – ошеломленно, по-бычьи промычал Дум и подал руку.
Они с князем обменялись крепкими рукопожатиями, и, пока князь отдавал долг сразу сомлевшей Мохито, Дум сбегал еще куда-то и принес два больших пластиковых пакета с ручками.
– Лето сейчас… - намекнул он, кивнув на шинели, разбросанные по дивану. – Витёк не поймет. Как бы не почуял чего-нибудь.
Сложив и убрав шинель, князь стянул кобуру с шинельного ремня и стал было перевешивать ее на себя, на ремень гимнастерки.
– Не! Волыну в шинель засунуть бы, - подсказал сообразительный в таких делах Дум. – Вдруг гаишник по дороге тормознет… А ствол-то настоящий, ага! Это, типа, у нас незаконное хранение оружия… Не помню, какая статья, но дадут по самые помидоры.
Князь пожал плечами и, покорно засунув кобуру с наганом в складки шинели, примял ее кадетской шинелью Кита.
Просторный подземный гараж папаши Дума поражал воображение. В нем стояло четыре роскошных автомобиля, из них три олдтаймера – два каких-то длиннющих американских авто конца пятидесятых годов двадцатого века, голубенькое и красненькое, с крылышками позади, и одно черное, видом проще и поновее. Четвертым был современный внедорожник размером со старинный броневик – Кадиллак Эскалэйд. На нем, видно, и приехала на вечеринку банда зомби.
Мрачноватый, как и полагается охраннику, Витя-Витёк стоял в сторонке и ждал. Он только мельком глянул на юнкеров-кадетов, чуть острее пригляделся к князю Георгию, прихрамывавшему и опиравшемуся на плечо Кита, усмехнулся и снова оцепенел монументальной скульптурой.
– Мой батя собирает олдтаймеры. У нас еще в московском гараже их полно, - гордо похвалился Дум, глядя на князя. – Если он получит твой Рено, считай, у нас, в нашем времени, ты «крышу» получишь навсегда. Бесплатно!
– Благодарю, Дум, - грустно сказал князь. – У меня ее как раз не хватает над головой…
Дум встал между внедорожником и черным лимузинчиком и положил руки на обоих. Он классно смотрелся там в своих бомжовых, опаленных лохмотьях-денимах.
– Ну, сегодня, значит, не ты, а я тебя прокачу на крутой тачке, - сказал он, весь так и светясь гордостью. – Империал и Де Вилль не предлагаю, - кивнул он через плечо назад. – Они слишком заметны. Давай, выбирай их этих. Кадиллак или Бентли? Внедорожник новый, а Бентли – тоже олдтаймер… но
– Вячеслав Михалыч этот не даст, - прогудел со стороны голос Вити-охранника.
…А князь на Бентли и не смотрел, ему уже явно приглянулся здоровенный черный гроб-внедорожник, сиявший никелированными деталями.
– Я предпочел бы что-нибудь поновее, - ясно намекнул он.
На том и порешили.
Дум с князем обменялись совсем уж дружескими рукопожатиями, и Дум взял с кадетов-юнкеров слово, что они обязательно возьмут его и всю армию зомби в серьезные дела, если такие в нашем времени начнутся снова, как осенью прошлого года в Царицыно.
– Непременно, - пообещал князь.
Кит не выдержал, когда выехали на шоссе, проговорился.
– Слушай, Жорж! Девчонки сказали, что тут Веледниково неподалеку, - тихо шепнул он князю.
– Где?! Где Веледниково?! – вскинулся тот, как ужаленный.
– Через пятьсот метров справа, - словно голосовое сообщение навигатора, донесся спереди басок водителя-охранника Вити.
– Не трудно ли будет вам приостановиться там хотя бы на минутку?
– тихо и вежливо спросил князь, зажав все ностальгические эмоции в кулак.
– На минутку… - хмыкнуло басовитое эхо.
По сторонам шоссе тянулись глухие ограды: слева – кирпичная, справа – металлическая. Обе высоченные!
Но вот на повороте появился знак:
ВЕЛЕДНИКОВО 0,2 км
Охранник затормозил. Слева почти сплошным потоком неслись автомобили, и, чтобы выпустить князя, Кит, сидевший справа, вылез сам.
Всей деревни не было видно – она уходила от поворота, прямо под уклон, мимо густого старого леса.
Князь постоял меньше полминуты, повздыхал:
– «…и не обрела душа места своего», как в псалме царя Давида сказано… Все изменилось. Этого храма не было, - указал он на построенную у въезда в деревню новую церковь, на купола которой, он, выйдя из машины, первым делом перекрестился. – Все дома тоже другие. Только лес вечен и молчалив… А вот за ним, несомненно, была наша усадьба… Была да сплыла. Вернее улетела… А тут теперь шумно. Пахнет дурно, будто в грязном фабричном цеху, а не в деревне. Едем отсюда.
В машине он еще несколько минут не проронил ни слова.
– Заборы, заборы… Остроги… - наконец, тихо пробормотал он. – Верно Софи говорила: преисподняя с удобствами - вот и всё ваше будущее. Лучше в нем не жить… Мы-то росли в открытых горизонтах. На просторе. Дышать было чем…
И снова замолк.
А Кит подумал про восемнадцатый год: там тоже лучше никогда не жить… Может, и прав Председатель насчет чистки прошлого… хотя бы небольшой. И Кит не утерпел – спросил князя напрямую, в молчании дороги уже начиная опасаться, что сам князь ни за что и никогда не расколется, не расскажет, не раскроет жгучую тайну, разделившую брата и сестру: